Рождественский цветок

Темное пальто, наброшенный на голову капюшон, трепет свечных огоньков от внезапно открытой двери - женщина пересекла церковь, заполнив пространство мелодичным цоканьем каблучков, не приглушенных до конца острожной походкой. Остановилась возле небольшой иконы – на ней Архангел Михаил огненным мечом повергал темнокожего дьявола. Женщина выдохнула – легкое белесое облачко морозного пара растворилось в полумраке церкви, украшенной гирляндами небольших огоньков. В церковь на Рождество еще никто не приносил цветы, а она принесла – большие белые лилии, сейчас прячущиеся под полой длинного пальто. Огляделась по сторонам: влюбленная парочка ворковала на скамейке слева, пожилой мужчина и красивая молодая женщина в богато расшитой шубке рассматривали композицию Рождества Христова, несколько одетых в тёмное человек молились у иконы Иисуса Христа. Легкое движение пальцев и пальто расстегнуто, а из бархатной черноты уже выглядывал большой белый цветок, трогательный и смущенный, нежный на ощупь. Можно бесконечно трогать пальцами бархатные лепестки – кажется, не ты, а он тебя ласкает. Опустилась на колени, длинный стебель лег на каменный пол так легко и непринужденно, словно вырос только затем, чтобы очутиться здесь на Рождество. И снова цоканье каблучков, растворяющееся в сумеречном свете за дверью.

Зима была жгуче-холодной. Сапожок скользнул по скованной неровным льдом ступеньке храма – сильные, надежные руки остановили падение. Морозной поземкой пробрался в сердце женщины страх – неровно дышащий, неприятно сжимающий грудь.
- Не нужно торопиться, - тихий мужской голос.
- Я согрешила, отец, - женщина скользнула из рук мужчины вниз. Удивительно, как только она присела на ступеньку, холод исчез, и можно было чувствовать тепло, идущее от рук святого отца. Теплые волны омывали кожу, будто бы не январь на дворе, а май, и солнце смотрит с небес жарким янтарным глазом, птицы поют и радуются жизни. – Встретила ангела и позабыла его, потому что не хотела помнить его боль.
- Не отчаивайся, я всё тебе расскажу, - и он рассказывал ей об ангелах и их разноцветных крыльях, о дивных песнях и молитвах ее любимого, о длинных, чуть изогнутых пальцах, которых она могла касаться когда-то. О выборе и одиночестве, о мире, в котором можно бесконечно бродить от края до края вдоль розовеющих в закатных лучах гор, коралловым ожерельем наброшенных на темно-зеленое тело равнины, где жемчужные цветы и сапфировые ягодки прячутся по утрам и зажигаются в вечернем свете.

Не могла поднять глаза на святого отца, словно знала, что найдет в них – неподвижное сияние и закатные отблески цветов-жемчужниц. Так и заснула у него на плече. Нечеловеческое тепло ласкало уставшее тело, баюкало истомившуюся душу. А на рассвете нашли на ступеньках храма замерзшую нищенку в рваном старом пальто, а в храме, возле иконы святого Архангела Михаила, повергающего ниц темнокожего дьявола, рисунок белой лилии, неровно выведенный часто ломавшимся простым карандашом. Но странное дело – в еловый запах рождественской церкви удивительным образом вплёлся немыслимый, тончайший аромат белого цветка, чье изображение всю ночь пролежало на холодном каменном полу. Хмыкнул нашедший его министрант, подивился нежданной находке и спрятал у себя в комнате, словно реликвию какую подобрал. Нищенку было жалко, да только случалось подобное здесь не впервой: уж больно злыми были морозы в России.