пока распадается кобальт

тебе говорят: стань такая вся адекватная,
чтобы враги носов своих не подточили.
но в висках плещет: радость моя незакатная,
а надо: лука лукич - смотритель училищ.

да и есть ли враги в мирке твоем неустроенном,
задумайся - хоть с одним из них ты знакома?
но если вдруг есть и прячутся где-то скромно,
то знайте, милые: я вам не желаю такого -

нещадно-сладкого, злого, наотмашь бьющего,
небрежного с годами, как с шелухой,
ломающего на атомы, в вены льющего
состав, что ничем не разбавишь - такой густой.

и когда тебе, с сугробом почти что слившейся:
"отошли бы, мне надо припарковаться",
в круге света столпом ледяным стоишь себе,
не хватает даже на расхохотаться.

или "что за колечко?" вопрос нескончаемый -
то искренний, то подлый, а то наивный -
знаете, здесь должны быть кандалы, но,
согласитесь - так удобней печатать.

но это не пол-, а лишь гран беды - что снаружи,
сколько изгибов и впадинок, посмотри.
осталось всего-навсего обнаружить
уменье держать этот ком у себя внутри.

так рви диафрагму и воздух, да струны снашивай,
паши, вкладывайся в "когда-нибудь на декрет".
ты пока можешь пожить так вот, без башни,
еще сколько-то мягких, бесформенных лет.

солнце за ворот течет - он тебя что-то спрашивает,
и письмо в столе, и смерти пока что нет.