Легенда

По узким улочкам Парижа
Под Сены плеск и блеск луны,
Идёт, с улыбкой скромной, тихо
Скрипач, невиданной красы.

Златые кудри из под шляпы
Спадают в «бурный» водопад.
А чёрный плащ как враг заклятый
Любому ветру будет рад.

Ему чужды аплодисменты,
Признаний толстый альманах.
Лишь ночь и стон его усталой скрипки.
Протяжный стон в его уверенных руках.

Он никогда не собирает залы.
И вряд ли он хоть раз их собирал.
Всё просто: небо его зритель, 
Плеск волн - овации, брусчатка – пьедестал. 

За праздные награды, псевдоважные,
Он ни струны дрожащей не порвал.
Его награда – не слова бесстрастные.
Его награда – сердце милых дам. 

Но вот он встал.
Окинул город взглядом.
Затрясся в предвкушении смычок.
Улыбка скромная сменяется лукавой.
Горящий взгляд. Париж у его ног.

И вот слились смычок и струны.
В знакомом танце им двоим.
Мелодия уже не нова.
И звуки древние как мир.

Но все же скрипка так волнует!
Милее в мире её нет.
И звёздный свет с ней в такт танцует.
Ещё чуть – чуть. Но вот уже рассвет.

Париж проснулся. И наверно в каждом доме
Все девушки обеспокоены одним:
Той ночью, что была такая странная.
Тем сном, который снился им:
«Мне снились звуки старой – старой скрипки.
Мелодия… не повторят её все в мире скрипачи.
Всё было так реально, ярко,  пылко.
Но, что - то заболело здесь, левей, в груди».

А на брусчатке – пьедестале 
Нет ни следа его ночной игры.
Нет ничего, что нам о нём бы рассказало.
Лишь ветер треплет тёмной розы лепестки...