она

Я даже написать ничего не могу.
Ничего не осталось – все у меня на бегу,
Мое сердце сжалось, а я все тебя берегу –
В самых темных и паутинных лабиринтах моей души.
Пряча, как мертвое тело Лестата в желтые камыши,
Пряча тебя от себя – настоящей – нервной,
Что не желает мириться с этой клятой скверной.
От той, что тебя ненавидит дико,
Что ходит на встречи с пикой.
И я не могу иначе.
Потому что если она тебя определит –
Она не повздорит, выспренне не вспылит,
Как я – не заплачет:
Она тебя просто вычеркнет черным цветом –
Все мои мысли и все мои мечты:
Вот я жду тебя этим летом,
Когда длиною в четыре часа быстротечность ночи';
Вот я прячусь сама от себя в новом месте;
Вот я прячу/показываю, что скоро буду невестой;
А вот я спешу домой, не чувствуя ноги,
Не видя впереди себя ни куска дороги,
И даже не замечая, чем я дышу –
Утром-днем-ночью вместо часов
Спешу;
Вот я рыдаю, заламывая запястья;
Вот я не чувствую ни конфетной сладости,
Ни малейшей радости: ни от света – ни от свершения – ни от чего.
Вот я бросаю (к черту!) очередного «его».
А вот я боюсь зайти и сказать тебе что-то тихо –
А вот я… снова к тебе являюсь, средь ночи, как лихо.
Не бей меня, мне ведь их всех – тех,
кто меня ненавидит из-за тебя
Еще по привычке доубивать любя.
И вот я:
Совсем без гордости и без мыслей –
разбираясь в смысле,
боюсь тебя потерять.
Именно по каждой из этих причин
(и еще сотне)
– я боюсь тебя ей отдать…