Как правильно назвать стихотворение?

Чтобы стихотворение запомнилось, кроме настроения, которое оно навеяло, хорошо, если из него легко придёт на ум какая-нибудь строчка. Или название стихотворения. Если мы заглянем в закрома русской классической поэзии, то с удивлением обнаружим, что практически никто из великих русских поэтов не обладал даром хорошо и точно называть свои произведения. У меня складывается впечатление, что для них это было чем-то второстепенным и потому ненужным. Как будто большинству из них, кроме, может быть, Некрасова, для которого название было элементом поэтики, было глубоко наплевать, названо ли стихотворение, или же оно фигурирует в изданиях по первой строчке.

Казалось бы, какая в этом разница? Но разница, оказывается, всё-таки есть, притом – большая. Можно навредить своему стихотворению как неточным названием, так и его отсутствием. В последнее время наметилась достаточно широкая тенденция к отсутствию объединяющего названия, спровоцированная преобладанием стихов «потока сознания», написанных в чисто импровизационном ключе, без какого-либо замысла и драматургии. Но с появлением интернет-порталов поэты столкнулись с необходимостью в обязательном порядке как-то обозначать названия своих стихотворений. «Поэзия – это то, что ещё не названо», - возмутились стихотворцы. Но компьютеры просто отказывались печатать стихи без названия. Компьютерный «диктат» привёл к тому, что поэты вынуждены были так или иначе задуматься о названиях для своих стихотворений. И самые сметливые тотчас сообразили: можно назвать стих не по первой строчке, а по самой яркой, самой парадоксальной, самой, в хорошем смысле, провокационной.

К тому же, выяснилось следующее. О неназванном стихотворении труднее спорить, высказывать различные мнения. "Вы какое стихотворение имеете в виду?" "Ну, вот это, постойте, как же там..." Хорошо, если из поразившего воображение стихотворения вспомнится какая-нибудь строчка, мысль или образ. Ведь стихи невозможно пересказать собеседнику своими словами. Конечно в такой ситуации выручило бы название! Но названия нет, только зияют на тёмном небосклоне три сиротливые звёздочки. Бывает и так, что одно и то же стихотворение автор беспрестанно публикует то с одним, то с другим названием. Запутаешься! И автор никак не может определиться, которое из названий лучше. В таких случаях может выручить... композитор, если напишет на эти стихи музыку. Ведь песня никак не можеет обойтись без названия!

Но вернёмся к нашим классикам. Например, к Валерию Брюсову и Николаю Гумилёву, которое были яркими представителями той части поэтов, которая предпочитала обязательно давать своим стихам какой-нибудь заголовок. Если рассматривать поэта как сочетание, в разных пропорциях, ума и сердца, рационального и иррационального начал, нетрудно обнаружить следующую закономерность. Чем рациональнее поэт, тем больше он склонен давать названия своим стихам. Если же ментальность у него сдвинута в сторону сердца, ему не так часто приходит в голову задуматься о точном названии. Пишущие с паритетом сердца и ума поступают по-разному: то обозначают свои стихи, то оставляют неназванными. Нельзя думать, что название всегда суживает смысл стихотворения. Иногда оно просто необходимо! Как хороши, например, у Гумилёва «Заблудившийся трамвай» или «Шестое чувство»! Но, если ты пишешь о чём-то неуловимом, едва народившемся, о том, чему ещё нет имени, зачем тебе "шапка"? Тебе и так горячо!

Мы видим, что единого, абсолютного ответа на этот каверзный вопрос просто не существует. Уже появились поэты, которые научились не только отменно называть свои стихи, как-то: «Предисловие к небу», «Последняя метафизика», «Каждый в своём раю» и др., но и использовать эти названия как своеобразный поэтический бренд. Правда, в связи с этим, мне, например, очень не нравятся в стихотворениях или циклах стихов «сериальные» названия: «Брат-2», «Господа офицеры-10» и т.п. (Чтобы было понятнее, примеры взяты из области кино и эстрады). Это, на мой взгляд, сразу же превращает находку в пародию. Такое "умножение сущностей" ещё можно было бы понять, если бы большая книга печаталась по частям. Но практика неумолимо показывает, что клонирование удачных названий неизбежно приводит к снижению читательского интереса. Читатель, натыкаясь на подобные названия, приходит к выводу, что он это «узЕ кУсал», как говорят китайцы, и, если и заходит потом на страничку такого автора, то чисто из уважения к личности и доказанному прежними успехами уровню письма. Клонирование находок неизбежно приводит к деградации замысла в "секонд хенд". Наверное, не стоит просиживать ночи напролёт в поисках запоминающегося названия. Оно должно снизойти на автора, как наитие. Автор должен прочувствовать до глубины души истинность своего выбора.

Такова, если вкратце, диалектика этого интересного творческого вопроса.