Твое оружие... Цикл. Анатолий Садчиков

Этот цикл с некоторыми изменениями был опубликован
в Альманахе "Поэт года 2011", книга 15-я, стр. 275-283.

Страница автора:http://www.stihi.ru/avtor/sai37388
----------------------------------------------------
Адрес публикации: http://www.stihi.ru/2010/04/16/4514

Твое оружие... Цикл. 

Анатолий Садчиков

1. Твое оружие

Поможет ли тебе стилет –
твое перо, твое оружие,
возможно, более не нужное,
когда в запасе мало лет?

Страх атакует правый фланг,
а левый рушит кавалерия,
чтоб оживало недоверие
к боеспособности фаланг.

Где твой кумир, еще герой
уже с нашествием не справится,
его забудут все красавицы,
сраженные плохой игрой.

Не оступись, не упади,
когда беда к тебе прислонится,
она не та теперь поклонница,
чтоб жечь мосты в своей груди.

Когда в запасе мало лет,
ты пустишь в ход свое оружие,
возможно, более не нужное,
но как единственный ответ

на отступление фаланг,
когда их рушит кавалерия,
а ты живешь одной лишь верою,
что не поднимешь белый флаг.

2. Петербург, Петербург

Петербург, Петербург – пробуждение сфинксов,
чтобы встретить наследников бывшего царства…
Только мне он дороже прохладою чистой
над дорогами жизни судьбы ленинградской.

Не царапайте "золото" царственной двери,
не стучите ногами по вечным ступеням.
Я в другое безмерное прошлое верю,
не векам с колоннадой дарю я мгновенья.

Мне отпущено время узнать и поведать –
в чем отличие выстрела сонной Авроры
от простуженной боли блокадной победы
в этом мире мостов и парадных соборов.

Не взыщите, что плохо воспитан когда-то
на крестьянском подворье, в Путиловском цехе.
Нас пинали ногами не только солдаты,
чтоб маячили мы пролетарской прорехой…

Кто вас гонит толпою теперь из Парижа
в этот город Петра и голодных матросов.
Только русскому сердцу он в бедствиях ближе
а немецкая кровь не годится для "россов".

И без вас уже всё "серебро" расхватали,
и совсем не скупясь на оффшорные зоны,
без молитвы святой над звездой и крестами
существуют «в законе» нон грата персоны.

3. Око за око…

Нас уже не спасет никогда
ни истории нашей величье,
ни отдельных героев судьба,
совершающих рейсы по-птичьи.

Кто уехал, вернулся давно,
кто остался, живет за границей,
как герой из плохого кино,
что сумел от судьбы откреститься.

Мы остались с тобою вдвоем
и считаем всё время по ходу
из колонны в колонну живьем,
не сумевших пробиться к свободе.

А потом, кто вверху, кто внизу –
на лицо одиноко безлики.
Только око за око и зуб…
чтоб росла под ногой повилика.

Не греши, не дерзай, не убий…
не смешно, но грехи не помогут,
где на кончике дерзкой судьбы
в никуда остается дорога.

Нам спасти бы к России любовь,
нам не впасть бы в пустое величье,
где, как дерево, выросла боль
оттого, что права у нас птичьи.

4. Мы азиаты, скифы мы

Вызвенивает даль степей
и солнце опаляет спину.
Остановись, воды испей! –
чтоб в этой вечности не сгинуть…

Здесь полчища копыт прошли,
с востока двигаясь на запад.
Я вижу зарево земли
и конской сбруи чую запах.

Когда б не эти табуны
с лохматой гривою монголов,
нам не объять своей страны
с ее просторами за Волгой.

Способность нашу разрушать
нам передали с кровью дикой,
степная русская душа
свой счет ведет от ига к игу.

Где даль бедою проросла
и слабостью людской на веки,
перетекала боль с креста
в песок степей и наши реки.

Но мы прошли сквозь дым травой,
и нам в степи хватило места,
чтоб вместе с ханской головой
здесь потерялся полумесяц.

Повсюду неба бирюза
перемешалась с чёрным полем.
Но кто, когда про нас сказал,
что мы достойны лучшей доли?

Мы азиаты, скифы мы
и наша суть на дне оврагов –
не избежать нам этой тьмы,
переливаясь в кровь варягов.

Где скачут конники к заре,
собою закрывая запад,
вдоль русла времени и рек
я конской сбруи чую запах.

5. В отеле с окнами на море

В неузнаваемой стране,
в отеле с окнами на море
внезапно ты приснилась мне,
чтоб я опять с судьбою спорил.

Чтоб горы были позади
и парус наполнялся ветром,
и только май в моей груди
пел соловьями на рассвете.

Ах, Боже мой, слова, слова…
твоя улыбка, как на фото,
ведь ты была почти права:
любовь – красивая работа.

Ты знала всё… и каждый час
шептала "ничего не бойся"…
но это море не для нас
и только горы были после…

Что помнишь ты в чужой стране,
что бережешь в объятьях сини,
зачем опять приснилась мне
в моей потерянной России?..

6. ***

Мне твоего тепла так сильно хочется,
что я намерен навсегда проклясть
торжественность и святость одиночества,
и над поступками своими власть.

Наступит день, высоким небом меченый,
когда я линий женственных твоих
коснусь на миг, как божества, как вечности,
и поклянусь судьбе за нас двоих.

Условности, молва людей и ханжество
не омрачат наш краткий путь с тобой.
Пускай "греховная" любовь окажется
достойной века нашего судьбой.

Ты упадешь бездумно, но осмысленно,
спадет к ногам таинственный покров,
но этим ты в глазах моих возвысишься,
как на холстах великих мастеров.

Мне твоего тепла, святая женщина,
достаточно чтоб наш безумный путь
в стихах моих соединился с вечностью,
ты лишь с другим божественной не будь.

7. Где-то около

Как жаль, ты не моя судьба,
я ощущаю это кожею
и локоны твои со лба –
не подаяние прохожему.

Еще не здесь, уже не там –
в каком-то веке в день намеченный
я дань любви тебе отдам,
единственной любимой женщине.

Мы разошлись среди квартир,
парадных лестниц, эскалаторов
и потеряли чистый мир,
взамен заполучив залапанный.

И всё же, всё же едем мы,
соприкасаясь только бёдрами,
на белый свет из чёрной тьмы
довольные собой и гордые.

Соединились сотни лет,
для нас высвечивая клинопись,
и вазу с розой на столе,
и осень с пламенными листьями.

Звенит струною новый день,
мы существуем где-то около
игрою солнца на воде,
движением ресниц и локонов.

8. Кони Клодта

Почти Париж, Милан, Венеция –
преддверие моей весны,
на циферблате время местное
а над каналами мосты.

Где кони Клодта вдаль срываются
и кровь артерий бьет в глаза,
спрошу, придерживая пальцами,
вернетесь ль вы теперь назад?

Откройте мир, дороги вечные,
копытами разбейте сон,
пусть вас ласкает где-то женщина
рукой, закрывшей горизонт.

А я один останусь в Питере,
в его спокойной суете,
и ничего не говорите мне –
я поклонюсь за вас воде.

Пути, как на ладонях линии,
вам выстелет веков трава,
чтоб называлась светлым именем
моя Венеция-Нева.

9. Последний груз

Пока ты ходишь где-то рядом
готовая всегда прикрыть
день января под снегопадом,
чтоб не тянулась в завтра нить,

я помолюсь своей надежде,
своей любви, своей звезде,
чтоб оставался день мой прежним
с его кругами на воде.

Я обещаю оставаться
своим любимым и друзьям
с горячей дрожью губ и пальцев,
со словом трепетным "сезам".

Чтоб открывались в завтра окна
и маятник стремился вверх,
когда коснется нежный локон
моих полуоткрытых век.

И не торчи в дверях нелепо,
не забирай мой воздух здесь.
Я доверяю только небу
свою любовь, дела и честь.

Я буду крест нести – довольный,
что этот груз мне по плечам
и поклянусь над белым полем,
что не отдам его ночам.

Я не боюсь тебя отныне
и, молча, за себя борюсь…
но знаю, что волна нахлынет 
и унесет последний груз.

10. Я не отдам последней розы

Еще ласкают небо листья
и синевою день объят,
но в мир теней тропою мглистой
ночами переходит сад.

Зари лиловой полог длинный
слезами августа омыт
и над росою гроздь рябины
аллей преображает вид.

Мой мир, поспешно уходящий,
ты многомерен и един,
но повторяйся всё же чаще
порой цветенья без седин.

Я сентябрю обязан многим
за торжество июльских дней
с листвой поющей над дорогой
словами памяти моей.

Предел придумывать не надо,
где к стаям прибивает лист
и в обрамленье листопада
над горизонтом воздух чист.

Всем возникающим вопросам
свое решенье не найду,
но не отдам последней розы
в моем пустеющем саду.
 
© Copyright: Анатолий Садчиков, 2010
Свидетельство о публикации №110041604514