Глава пятая

Москва восторженно встречала
Освобождённого Поэта,
Хоть был в незримых кандалах...
Писал растроганный Измайлов
В своих правдивых мемуарах:
«Тебе завидую, Москва!
Вчера царя короновала,
Теперь ты чествуешь другого,
Твой Пушкин почестей достоин –
Триумфов гордого Петрарки,
Его лаврового венка;
Без лишних слов, достоин Тасса,
Чтоб на виду земли российской
Украсить русского творца
Венком бессрочного признанья!..»
А той порой два человека
Вели себя дипломатично
В осенний полдень у камина.
Вот вышел срок, они простились –
Поэт и царь пожали руки,
Я скоро вышел из дворца.
Прибыв в гостиницу «Европа»,
Что на Тверской обосновалась,
Прошёлся к дяде своему.
Василий Львович распростёртый
На Старой улице Басманной
В дому, чей номер «36»,
Меня, как Цезаря, приветил,
Устроил вечер в честь изгоя –
Придумать лучшего не мог!
А той порой в соседнем доме –
В жилище маршала Мармона
(В стенах французского посла),
Когда утихла жизнь дневная,
Был дан великий светский бал.
На том балу был император,
И отдыхал, без сожаленья,
Российский деспот, Николай...
И, подозвав к себе вельможу
(Там Блудов рядом оказался),
На ухо сдержанно сказал:
«Сегодня долго вёл беседу
С умнейшим русским человеком,
То Пушкин был! Не ошибусь,
Он – бог поэзии великой,
Как проводник литературы,
Творец родного языка.
Он – царь в стихах, а я – на троне:
Кого из нас потомки вспомнят?!»

Душанбе, Таджикистан,
06. – 07.04. 2013