Пятьдесят лет назад...

Смотрю на фото я годов шестидесятых -
 каким же неказистым, малым город был...
 А нам, игривым и смешливым пострелятам,*
 казался он большим, и был родным, и мил.

 Мы о Парижа красоте чуть-чуть "слыхали",
 про самолёты, Африку, Венеции мосты...
 А здесь мы бегали по лужам! С крыш летали!
 И были лужи тёплыми. Крепки зонты.

 Деревья доставали кронами до неба,
 из разноцветных листьев в осень - фейерверк!
 И не было вкусней горбушки хрусткой хлеба,
 что посыпалась сахарком на масла верх.

 А город был вкруг центра сплошь одноэтажным,
 домишки за оградами, пыль-грязь дорог...
 И радио на стенке - фактор очень важный:
 связь с миром Родины, и мир тот был не плох.

 Мы о стране широкой** гордо пели песни,
 о дружбе, помощи шёл в школах разговор.
 В зной спали во дворах под марлевым завесом,
 а в дверь, прикрытую слегка, не влазил вор.

 В альбомах рисовали дым из труб мы чёрным,
 но был на крышах белый и искристый снег.
 Пусть объяснит нам про такой контраст учёный
 в наш серо-жёлтый - в смоге двадцать первый век.

 Смотрю на тот же город - суперсовременный -
 литая мощь высотных зданий, яркий свет,
 богатый и большой, в сети дорог отменных...
 Но всем чужой - души единой больше нет!


 *  пострелята - быстрые, шумные дети, озорники.
 ** имеется ввиду песня "Широка страна моя родная".