Из польской тетради, 1997-2000г. г. 14 ст

ЗА ГОРАМИ, ЗА ДОЛАМИ...

За  горами,  за  долами,  в  море  синем
Брошенный  российский  пароход.
Непонятное  кому-то  слово  -  Гдыня,
Ну,  а  мне  теперь  совсем  наоборот.

Здесь  вдоль  по  набережной  панночка  за  панночкой,
Ах,  ножки-ножечки,  ах  каблучки.
А  у  меня  опять  сегодня  пьяночка  -
Мне  спиться  здесь,  или  подохнуть  от  тоски.

Мы  моряки,  мы  мужики  -  не  импотенты
И  портов  видали много  и  морей.
Мы  не  ангелы  -  грешны  и  не  бессмертны,
На  чужбине  превращаемся  в  бомжей.

А  вдоль  по набережной,  так  уж  получается,
Одни  лишь  «ювелирные  станки»,
А  это  значит -  снова  пьянка  намечается,
Мне  точно  спиться,  или  сдохнуть  от  тоски.

Жаль  нету  «зелени»,  а  то б  мы  почудили.
Эх,  пани-паночки,  осколочки  ребра.
Мы  вас  хотели,  ну  а  вы  нас  не  любили,
Мы  не  в  обиде  -  кто  ж полюбит  задарма ?

Ну, а  на  набережной,  что  ж  там  вытворяется !
Пивные  бары,  дискотеки,  кабаки.
Но  там  на  шару  ничего  не  обломается
И  остаётся  только  сдохнуть  от  тоски.


СЕКОНД  ХЭНД

Приоделся  в  секонд  хэнде
За  три  злотых  в  пух  и  прах,
Я  в  рубашечке  под  дэнди
И  в  застиранных  штанах.

Чуть  потрёпаны  кроссовки.
В  этом  есть  особый  шик,
Я  в  прикиде  по  дешёвке  -
Хоть  сейчас  снимай  бомжих.

Вдоль  по  набережной  в  Гдыне
Не  иду  -  почти  лечу,
Всюду  пани  расписные
Я  их  сразу  всех  хочу.

Видно  вырядился  в  шмотки
С  Дон  Жуанского  плеча  -
Что  ни  пани,  то  красотка,
Да  красотка  не  моя.

Ну  какой  же  был  я  дурень,
Жизнь  жалкую  влачил.
На  безденежье,  в  натуре,
Чуть  с  досады  не  запил.

И  вдруг  чудо – магазинчик,
Где  за  жалкие  гроши,
Можно  вырядиться  принцем,
Что  захочешь,  то  носи.

Секонд  хэнд  придумал  гений,
Там  ты  с  барского  плеча,
Что  угодно  приоденешь
Под  любого  фирмача.

И  пускай  шмотьё  не  ново,
Я  в  нём каждый  раз  иной  -
То  бродяга  Казанова,
То  низвергнутый  король.

Мне  по нраву  превращенья
И  теперь  я  не  ропщу,
И  дурное  обращенье,
И  долги  врагам  прощу.

Научился  экономить,
Сходу  понял  что  к  чему,
Кто  такой  уже  не  помню,
Но  мне  нравится  Бэу.


БРАТЬЯ - СЛАВЯНЕ.

У  Викарего,  на углу  в  пив-баре,
Сижу  за  кружкой  пива.  День  погас.
Поляки,  говорят  они  славяне,
Не  меньше  пьют,  чем  на  Руси  у  нас.

За  сигаретой  палят  сигарету,
Мелькают  кружки,  не  смолкает  гул.
И  не  понятно  как  это  при  этом
Никто  приличным  матом  не  загнул.

То  здесь,  то  там  ребята  дозревают,
Заводятся  как - будто  -  Цо  ты,  цо ?
Эх,  русский  бы  давно  уже  ударил,
А  эти  покуражатся  и  всё.

Мой  визави  почти  совсем  готовый,
Толкует  мне  о чём – то  полчаса.
В  ответ  я,  разумеется,  ни  слова,
Да  он  и не  заметил  ни  шиша.

Я  здесь  четыре  года  прозябаю,
Мне  местный  контингент  известен  весь.
Друг  -  другу  мы  приятельски  киваем,
Традиционно  добавляя  «чейч».

Бальзаковского  возраста  «кобетта»
Степенно  «гданьского»  нальёт  бокал.
Я  бары  повидал,  не  только  этот,
Будь  проклят,  если кто  не  доливал.

Приятно  всё,  но  как – то  не  по-русски -
Ни  рыбьих  потрохов,  ни  чешуи…
Поляки,  вы славяне ?  Ну,  допустим,
А  кто ж  тогда  такие  будем  мы ?


ГДЫНЯ, ДОЖДЬ И БОМЖИ.

 Мелкий  дождь  с  утра  нудит
                облажной,
 По  гостям  народ  спешит
                да  домой.
 Тихо.  Лебеди  в  воде,               
                как  буйки,
 Да  чернеют  кое-где
                зонтики.

 Одиноким  непогода  -
                магнит,
 На  простор,  да  на  свободу
                манит.
 Дождь – приятель  постучит,
                позовёт
 И  уже  ты  не  один -
                кто-то ждёт.

 В  мокрых  сумерках  побудем
                вдвоём,
 Помечтаем,  да  обсудим
                своё.
 Никуда  совсем  не  надо 
                спешить,
 Чёрный  зонт  нам  не  преграда,
                а  щит.

 Все  промокло,  даже  свет
                фонарей,
 Никакой  надежды  нет
                на  людей.               
 За  заплаканной  бронёю
                окна
 Их  баюкает  покой,
                тишина.

 И  не  ведают,  что  в  бездне
                ночи,
 Одиночество,  хоть  тресни,
                кричит.
 И  в  промокший  не  уют
                от  тоски,
 Любопытные  плывут
                призраки.
 
 Отсыревших  сигарет 
                светлячок
 Хоть  кого-нибудь ещё
                привлечёт,
 И  как- будто  из  дождя
                миражи,
 Осторожно  возникают
                бомжи.

 - Мужики,  я  вам не  враг,
                да  и  вы
 Тоже  здесь  не  при  чинах,
                хоть  паны.
 Потолкуем,  будет  дождь
                толмачом,
 Угощу,  как  повелось,
                табачком.

 И  не  станем  мы  права  здесь
                качать,
 С  нас  давно  слетела  спесь  -
                и  плевать.
 Только  душит  ностальгия
                подчас  -
 Ведь  когда – то  же  любили
                и  нас.

ВСТРЕЧА.

Женщина  спешит  домой –               
                красавица !               
Пёстрый  зонт  над головой               
                качается.               
Через скверик  напрямик               
            да  к  домикам.               
Дождь.  По  лужам  пузыри,               
              как  гномики.               

Дома  ждёт  счастливый  муж               
               тишь,  уютно.               
Быть  с  такой  несчастным – чушь,            
                недоступно.               
Вот  взлетела  по  крыльцу,               
                дверь  открыла.               
Повезло - же  мужику,               
                подфартило.               

Я  напротив  у  окна               
                в  тесном  баре.               
Дождь  загнал  меня  сюда               
                и  оставил.               
Крест  огромный  на  горе,               
                Польша,  Гдыня.               
Больше  тысячи  км               
                от  России.               

Я  по-польски  в  меру  сил               
                понимаю.               
Я  б  «хербата»  с  ней  попил,               
                то есть  чаю.               
Ну,  а  если  там  чего               
                (это  к  слову),               
Раскололся  б  на  её               
                «Выборову».               

Надо б  снова заказать,
                как  они  там ?
За  «коляцией»  сидят
                с  аппетитом.
Растворилась  снова  дверь,
                пёс  огромный.
Ух,  какой  красивый  зверь!
                Но  не  скромный.    

Вот  тебе  и  поворот,
                нету  мужа ?
Не спеша  теперь  бредёт
                прям  по  лужам.
Много  пива  для  меня -
                не  разумно.
Засиделся  что-то  я
                да и шумно.

Мелким  бесом  из  куста
                и – «пше прошу»
Россиянин, пани, я,
                но  хороший.
В  голубых глазах  не  страх,
                а  смешинка:
 - Эка  невидаль, чудак,
                я  из Минска.

Наши  русские  пошли
                тары-бары,
Засиделись до  зари
                в  том-же  баре.
Пёс  под  столиком  во  снах,
                парень  смирный,
Он  хозяйский,  а  она
                на  квартире.

 Дождь  распался  по  частям,
                утро  рядом.
 Ей  спешить  куда-то  там
                скоро  надо.
У  меня ж  пустые  дни,
                так-то,  братцы,
До  каюты  добрести,
                отоспаться.


БЕАТРИС (Бася).

День  ли  вечер ?  Из-за  доков
По  воде  крадётся  клубами  туман.
Мне  сегодня
                одиноко,
точно  также  одиноко,  как  вчера.
И  покой  каюты  больше  не  по силам,
И  бродить  по  мокрым  улицам  устал  -
Снова  в  Гдыню  непогода  зачастила,
Повернула  все  пути-дороги  в  бар.

Неопрятная,  рябая  Бася,
Странная  улыбка  на  губах,
Каждый  вечер,  целый  вечер  в  баре  пляшет
И  со  всеми  норовит  на  брудершафт.

В  баре  людно,  многословно,
Вентилятор  кружит  дым  от  сигарет,
Бася  пляшет,
                монотонно
повторяя  странный  свой  кардебалет.
А  на  небе  стало  плотное  ненастье,
Из  щелей  сочатся  слёзы  -  не  вода.
Так  и  счастье,  просочилось  моё  счастье,
И  исчезло,  и  пропало  навсегда.

Отбивает  каблучками  Бася
И  вторят  бутылки  на  столах,
Так  и  пляшет  целый  вечер,  так  и  пляшет
И  напрасно  норовит  на  брудершафт.

Мокрый  ветер,  плачут  окна,
Разноцветно  плачут  буковки  реклам.
Всё  давным – давно
                промокло,
город  словно  переполненный  бокал.
Фары  жёлтые  проспект  перелетают,
Их  разбухшая  глотает  пустота.
Так  и  жизнь  вдруг сразу стала  никакая
Сорвалась  и  полетела  в никуда.

У закрытой двери бара  Бася
Под  дождём  кружит,  кружит  чему-то  в  такт,
Канопушки на  лице,  как - будто  плачет
Ни  вперед  пути  не  знает  ни  назад.

КОНФУЗ.

Ворона  нагадила  мне  на  башку.
Вот  подлая  птица,  заметьте,
Не  в  сквере ком-нибудь  или  в  лесу,
А  прямо  на  людном проспекте.

Ну  было  б  там  «джево,  чи  дах  напшиклад»,
А  то ведь  «вогуле  ниц  нема»,
А  вот  умудрился  же  мелочный  птах
Прямёхонько  «трафить»  на  темя.

А  дело-то  в  Гдыне,  «хрустечки  сгубил»,
(о  Боже,  я  что  не  по-русски ?)
Короче  пошёл  без платочка,  дебил
И  ясно,  что  без  «капелюша».

Не  только  же  мне  досадила  та  мразь,
Тихонько  кошусь,  кто  как  «радит» -
Вон  пани  руками  схватилась  за  «тваж»:
-«Коханя,  витай  на  покладе !».

Я  Польшу  за  то  уже  «барзо»  люблю,
«Цо  власне»  меня  «никт»  не  знает,
И  всё - же  пойду  «парасольку»  куплю –
Кто  «ве»,  что  ещё  там  летает.


ДОЖДИК В ГДЫНЕ.

Весенний  дождь  прошелестел
И  город  после  душа
Парил  и  лужами  блестел,
И  обсыхал  послушно.

Умыты  улицы,  дома,
Пернатые  взъерошены.
И  домоседы  из  окна
Взирают  огорошенно.

А  гром  уже  за  лесом,
А  тучи  за  горою,
И  радуга  подвешена
Над  тёмно-синем  морем.

И  снова  замки  на  песке
Рисуются  игриво,
А  я  от  дома  вдалеке
В  уютном  маленьком  кафе
Сижу,  смакую  пиво.


ВЕСНА.
Ещё  цеплялась  островками  куцыми
Зима  за  все  препятствия  подряд,
Ещё  могли  кудесники  искусные
Морозный  свой  узор  нарисовать.

И  ветерок  неласковый  пошаливал,
И  робкая  позёмка  иногда,
Но  вопреки  всему  в  лесу  проталины,
И  вопреки  всему,  вокруг  весна.

Весна!  Пригреет  и  звенит  капелями
И  мчится  изворотливым  ручьём,
А  почки  на  деревьях  затвердели и
Неусидится  дома  нипочём.

Она  ещё с  тех  далей  необъятных
Крадётся  робко – шаг  вперёд,  назад,
И  в  воздухе  творится  непонятное,
А  мне  годов  всего-то  пятьдесят.


В ВЕСЕННЕМ ЛЕСУ.
 
Был бы  я  поэт, я б с одиночества
Может  тоже  горькую запил.
Ведь меня давно зовут по- отчеству,
Даже  леший по лесу водил.

В барах  шум и гам, смакуют «гданьское»,
Только я покорно в лес бреду.
Мне б сейчас бутылочку  шампанского,
Да  мою хорошую жену.

А в лесу весенняя распутица,
Робкая пока ещё листва.
Пошутить бы мне, да вот не  шутится,
Не порядки и болит душа.

Всё ветрами насквозь продувается,
Облепил листочки мокрый снег.
Тоже  мне, хозяин называется,
Где он, этот леший или бес?

Под какою прячется колодою,
Где, с какой милуется Ягой?
Вот найду – дубиной оприходую,
Не прощу, хотя приятель мой.

Отхватил такую красотищищу,
Так давай хозяйничай, блюди.
Хвастался, что всё загрёб лапищами,
Старый алкоголик, погоди.

Не волнуйтесь, милые красавицы,
Я порядок живо наведу.
Где он, этот дурень,  укрывается,
Так-то  мою  ценит доброту.

Я  зимою  лютой  «выборовую»
Оставлял  на  пнях,  не  допивал.
Шапку  потерял  почти что  новую,
Так  и  не  нашёл -  он подобрал.

Да  какие могут быть  претензии  -
Раз  друзья,  носи  моё  и  пей.
Вещи-то  все  нужные,  полезные…
Где  же  он  запрятал  их,  злодей?

С  лешими  дружить  -  тоска  зелёная,
Я  по  чаще целый  час  кружу.
Да  и  шапка  та  была  не новая…
Только б выйти  -  в  баре  посижу.

Жизнь  моя  моряцкая,  цыганская,
Так  вот  не заметно и прошла.
Где же  ты,  бутылочка шампанского,
Где  же  ты,  хорошая  жена.
               

МЕСТЬ.
Посредине  чужого  города,
Да  к  тому  же  в  чужой стране,
Телефон  на  четыре  доллара
Нагрубил  без  пардонов  мне.

Очень  дерзким,  обидным  голосом,
Я  таким  и  не  знал его,
И  стою я  ну  как  оплёванный,
И  никак  не  пойму  -  за  что?

Обтекают  меня  прохожие,
Смех,  улыбки,  да  шуточки,
А  я  слышу  одни  тревожные
Оборвавшие  связь  гудки.

Далеко  мне  до идеального,
Но  не  самый  же  подлый  поц?!
Отчего  же  труба  скандальная
Учинила  такой  разнос ?

Я  обиделся,  я  набычился –
Не  гулял  ведь  -  пахал,  как  вол…
И  напился  до  неприличности –
Накось,  выкуси,  телефон  !


НА НАБЕРЕЖНОЙ.

Вода  зеленоватая  и  рыжая,
Прозрачная,  прохладная  на  вид.
Все  камешки  и  водоросли  вижу  я
И  маленькую  рыбку  возле  них.

Она  спешит  куда-то  озабоченно, 
Ей  дела  нет  до  этой  красоты,
До  крабика,  что  вышел  поохотиться
И  словно  зачарованный  затих.

А  водоросли  медленно  качаются,
Ракушка  прицепилась  -  благодать !
Медуза  бриллиантиком  сияющим
Парит  и  не  желает  уплывать.

Вдали  над  морем  чайки  суетливые,
А  впереди  так  много  тёплых  дней.
И  малыши  счастливые – счастливые
С  ладошек  кормят  белых  лебедей.


ЗИМА  НА  ПЛЯЖЕ  В  ГДЫНЕ.

Холодная  балтийская  волна
Лениво  галькой  на  песке  играет.
Не  месяцы,  не  годы,  а  века…
Устала,  притомилась.  Отдыхает.

Вот  чаек  отпугнула  с  валуна,
По  молу  ледяному  прокатила,
И  снова  задремала  у  песка,
Так,  малость  поразмялась,  пошалила.

Лишь  айсберг  белоснежных  лебедей
Баюкает,  качает  благосклонно.
Им  также  одиноко, как  и  ей  -
Тоскливо,  не  уютно  и  студено.

И  грезятся  былые  времена:
Ей  -  тёплый  океан,  шторма  лихие,
А  лебедям  та  райская  страна,
Где  волны  изумрудно-голубые.

Там  в  бесконечной  выси  небеса,
Простор  для  лебединого  полёта.
Туда  на  крыльях увлекла  мечта,
Да  только  вот  не  состоялось  что-то.

Под  тучами  прогнулся  небосвод,
Морскою  свежестью  дохнул  солёной,
Волна  швырнула  гальку  на  песок
И  увлекла  её  в  пучину  снова.

Так  было  и  так  будет  много  дней.
Пройдут  века  и  снова  канут  в  Лету,
И  будет  штиль…  И  стая  лебедей…
И  кто – нибудь  другой  увидит  это.


НЛО НАД ПОЛЬШЕЙ.

Над  Польшей  наблюдают  НЛО
И  ряд  других  загадочных  явлений:
Зимой  не « зимно»,  летом – лишь  тепло  -
Благословили  Боги  эту  землю.

И  люди расстарались  как  могли:
Куда  ни  глянь,  возносятся  шпилями
Костёлы,  да  огромные  кресты,
Да  римского  «папежа»  изваянья.

Всё ладно  в этой  маленькой  стране –
Ни  диких  дебрей,  ни  лихих  народов.
Никто  у  них  не  гибнет  на  войне,
Тем  более  в  подземных  переходах.

Здесь в  уэкэнды  любят  отдыхать,
Шпацировать – такой  народ весёлый
И  потому  пив-бары  сосчитать
Пожалуй  потруднее,  чем  костёлы.

Они  в  Европу  рвутся  напролом,
До  одури  помешаны  на  Штатах.
Упрямо  настояли  на  своём
И  стали  самым  рьяным  членом  НАТО.

Им  русские  -  кость  в горле: за  Хатынь,
За  все  грехи,  что  были  и  не  были.
Все  знают  про  Гулаг  и  про  Сибирь,
А  Феликса  Железного  забыли.

Кто  Берия,  кто  Сталин ?  Как  назло
Не  знают,  толкованье  -  «не  до  веры»,
И  виноваты  русские  за  всё,
Не  важно,  что  рулили  всем  нацмены.

Рассудит  Бог. С  непамятных  времён
Над  нами  то  варяги,  то  расстриги,
И  мы  покорно  это  крест  несём,
Как  добровольно  взятые  виригии.

И  пусть  над  Польшей  в  небе  высоко
Вовсю  летают  самолёты  НАТО,
Поляки  -  вы  славяне  всё  равно,
А  русский  так  и  будет  вашим  братом.