Из Эдгара Ли Мастерса - Бугай Уэлди

                ЭДГАР ЛИ МАСТЕРС


                "БУГАЙ" УЭЛДИ


                После того, как я обрёл веру и остепенился,
                Мне дали работу на консервном заводе,
                И каждое утро я наполнял бензином
                Цистерну, стоявшую во дворе,
                От которой бензин шёл в сараи,
                Чтоб накалять паяльники.
                И я взбирался по шаткой лестнице,
                Тащя полные вёдра.
                Однажды утром, когда я стоял, выливая ведро,
                Воздух будто бы замер, а после вздыбился,
                Цистера рванула, а я взлетел
                И грохнулся о земь, сломав обе ноги,
                И глаза мои хрустнули, как яичная скорлупа.
                Так вышло потому, что кто-то оставил горелку зажжённой,
                И что-то всосало пламя в цистерну.
                Окружной судья сказал, что это сотворил
                Мой напарник, а потому
                Сынок старика Родса ничего мне не должен платить.
                И я сидел на лавке свидетелей, слепой
                Как Джек-скрипач, и твердил постоянно:
                "Не знаю я никакого напарника".

                06.04.13

                7-30 


               

              “Butch” Weldy

AFTER I got religion and steadied down
They gave me a job in the canning works,
And every morning I had to fill
The tank in the yard with gasoline,
That fed the blow-fires in the sheds          
To heat the soldering irons.
And I mounted a rickety ladder to do it,
Carrying buckets full of the stuff.
One morning, as I stood there pouring,
The air grew still and seemed to heave,  
And I shot up as the tank exploded,
And down I came with both legs broken,
And my eyes burned crisp as a couple of eggs.
For someone left a blow-fire going,
And something sucked the flame in the tank.  
The Circuit Judge said whoever did it
Was a fellow-servant of mine, and so
Old Rhodes’ son didn’t have to pay me.
And I sat on the witness stand as blind
As Jack the Fiddler, saying over and over,  
“I didn’t know him at all.”