человек-лошадка и пустота

человек-лошадка весь сказан красками,
его пасть в ответе за его множество.
им протест забвенью выказан лязгами,
а восторги астмой за женоложество.
в человеке было так много разного,
а в лошадке было так много лишнего.
развивал в подкорках силу напрасного,
погружалась в забродившую тишь его.
там, где солнце под столом запрокидывал,
где осколки на кострище оплавлены,
он подушечками млел через шитый вал,
просыпался и курил глоткой сдавленной.
он писал с кого-то вслух, надгрызал драже,
под столом, он видел, ночь ошивается,
и под утро свои дни зашивал уже.
лошадь ржет, а человек зашивается.
по верхушкам уходил елесосенным,
рвал трико, губ кракелюрные устьица.
сердце лошади в нем не ело с осени,
все надеясь, что на землю он спустится.
пустота, лишь пес построчно надуманный,
перерезаны стежки острым ржанием.
и глаза у пса полны, будто шум они.
так безвыходно блуждать по сознанию