Поэма Школа -армия -тюрьма, лихие 90-е

Кульков Виктор Константинович
(лит. псевдоним Петр Лирэнский)
поэт, поэзии талант прозы
рожден 13.11.1984., г Судогда


1. 01. 2003. - 20. 01. 2003.
Поэма «ШКОЛА -АРМИЯ -ТЮРЬМА, Лихие 90-е».

1
Закат склонился у моста
Садясь под небом гробовым.
В тюрьме голодный сирота
В молитвах пред крестом святым.
Как чуден мир и светел он,
Светило, падают лучи,
Он проклинает небосклон,
Свободы нет, да не кричи.
Не в радость жизнь одна ему,
Как горько, тяжко самому.
В суде, не знать из-за чего,
Не знать, не знает тут никто.

2
Не защитить друзья мои,
Работай, слушай, да молчи,
Коль много выделишься там,
Дадут сначала по зубам.
Погибнет брат, не пожив лет,
А глянуть: прямо жизни цвет.
Вошёл седой судья да в зал,
И комитет судебный встал.
О, люди исповедь мою,
Я ныне высказать хочу.
От роду русский сирота,
Рабочий, жизнь моя пуста.
Ни денег, крова, ни семьи,
Мне смерть родная у скамьи
Чуть улыбнётся, позовёт,
В разрухи дни мои прошли
Меня никто не помянёт.
Смерть ждет меня, уже пришла!
Пусть я умру в крови святой,
В испанской песни молодой.
Меня не греет солнца луч.
Сердца, помилуй вас господь,
Вам счастья дай, всех бог могуч.
Моя же вянет в цвете плоть.
К господним я паду ногам,
Мой дух спарится к небесам.
Я не виновен, что не верь,
Как доказать, в какую дверь?!
В покойной, смутной тишине,
Родимо, мне гореть в огне.
Страдать, как многим суждено,
В краю, где детям холодно.
Я с детских лет игру забыл,
В двенадцать уж завод любил.
В борьбе не страшно умирать
За класс рабочий погибать!
И под березкой лечь у вод!
Я помню, как стоял завод.
Голодный обморок, станок,
Хозяйский и без дел сынок
Толстея, жирно есть и пьёт,
Ну, что ж такое время шлёт.
Забейся сердце, эх, живей
Под солнцем равным средь степей.
Мне кандалы крути сильней,
Мне выносить не в тяж плетей.
Я помню, юных каторжан
И в цепи – пленных горожан
.Цыганский нищий паренёк
Сидит за краденый кусок.
С высокой глыбы пасть б да в море,
Да утопить похмельем горе.
Из скважин ветер дует мне,
Свободу на златом крыле
Несёт, прекрасный близок свет,
Я встречу вечный рай планет.
Народ честной благодарю,
Что речь прослушали мою.
Да будет ваша жизнь светла
И мысль точна, трезва, тепла.
Судья ты честен, будь со мной,
Но будь закон всегда с тобой.
Ты распрями широко грудь,
Не дай назад мне повернуть.
Коль я преступник и злодей
Суди по строгости, по ней.
Я правде предан, убеждён.
Земной суд честный утверждён
Всевышней волею решать,
Судьбу злодеев замерять.
Приму я сердцем то решенье,
Твоё великое прощенье.
Проститься дайте только там,
По крепче руку сжать братьям.
Настанет истины, верь час,
Невинных, оправдает, нас
Святая совесть есть и будет
О, будьте, честными, о, люди!
Куда-то в памяти, куда?
Уплыли улицы года.
Я бедно жил голодный день,
Но солнца-круга в радость тень
Бывал доселе, я не знал
Красивей чем небесных скал.
Храни господь молчанье, вас.
Душой я волен, зорок глаз,
Я жадно луч и благодать
С зари холодной урывать.
Вспарит на яркой вышине
Орёл и сладко видеть мне
Зарю пурпурную и кровь,
Небес волнистую любовь.
Не буду мысли я лишён,
В могиле, коль придётся спать,
То буду заживо сгноён,
А там, в раю в крови порхать.
Я страсть поведаю одну,
Чтоб вашу сгладить седину.
Оставьте тьму, и только свет
Спасёт цветную жизнь планет.
Едины атомы, процессы,
Я сам то буду из Одессы.
Балтийский пламень ледяной
Летит над бездною хладной.
Свиреп, тревожен бури шум,
На лодке чей-то снова лом.
Гроза кидаться не вели
Волнам и чёрный лад сведи.
Крестом явился мне во сне
На крыльях ангел в вышине.
Не совершал я преступленья,
В глуби приму я искупленье.
В тюрьме промучь краткий срок,
А после смерти я цветок
На поле рыхлом расцвету,
Покой и вечность обрету.
Поверил в истину сполна
И не боюсь; внутри весна,
Я ада, змей кусачих в нём
Или в огне гореть святом?
Я стану вскоре прахом жизни,
Прощай; скажу навек отчизна.
На половик ворот вступлю,
Святых, не проклятых молю,
Мечты погибли, сон лишь тих,
Узнать, где прах развеян их.
Не стану пыткам возражать,
Мне хоть на шахтах подыхать.
Всему конец положит смерти
Холодной ход, откройтесь двери!
Святые очи божества!
Цветком прожить мне есть молва.
Улыбка светлая моя
За иностранкой там ушла,
Но помню образ вечный, та!
Красива как земли мечта!
Какие слабые черты,
Как светом в памяти густы.
Мне очи что-то затмевает,
И звон в ушах, мозг разрывает! 

3
Сидит на каторге один
Солдат, бежавший из чужбин
За двух работает и трех,
Не ест почти, он бледен – плох 
Решёткой мрачное окно
Металлом тем обнесено.
Обломки каторжных камней.
Несут тоску последних дней.
На шахтах день и ночь куёт,
Угля добытчик песнь поёт
О божьих огненных цветах,
О смерти, ветре в проводах.
Придёт отец святой крестить,
От ада грешников молить.
В молитвах братец трудовой,
Высокий ростом, да худой;
Один скелет и лом в спине.
И вспомнит он гармонь во сне,
Или гитару, иль аргон,
Как чистый музыки миг-звон.
Плывёт по линиям главы
Последний раз среди травы.
Зароют тело чьё-то в глубь,
Мешок опустят, а не гроб.
Забудет он, кого любил,
Страдал как, за решёткой жил.
Зимой делил как суп с орлом,
С небесным, молодым бойцом.
Как воронку кусочек даст,
Что рос, летел на тихий лад
Под вечность, светлость и покой.
Погиб, бежавший рядовой.
Холерой болен, мёртво спит,
Не дышит он, не говорит.
В Сибири труп его зарыли,
Прохладным утром схоронили.
Ветром обвеяны уста,
Три года мучился, куда
Объятья нежные снесут
Его дух и останки тут.
Звенит февральский колокол.
Накрыт в тюрьме убогий стол.
Водою с хлебом брата три
Помянут брата до зари.
И вот прекрасная дивчина
В зерцале-солнце отразила,
Верн как солнцу неустанно,
Свет-ангел жизни и светила,
И мирной песней быт идёт,
Счастливый сирота живёт
В семье одесской, обретенной
Солдата брат в руке священной.
Природа пышная мила
Тоской-теплом и всем светла.
Приложит ухо к стенке, глянет
И брата старшего помянет.
В печали горестной вздохнёт
И скажет: счастливо живёт.
Как тихо ветер над оградкой
Могилы веет, теперь сладко
Брат меньший жизнью расцветёт,
Служить так рано не пойдёт.
Учится дальше, там и сыт,
Детдома быт жесток забыт.
Отслужит долг, где хорошо;
Солдата жизнь — не два гроша!
Широко в крыльях прилетел
Воронка крик раздался,  сплёл
Гнездо на камне гробовом,
Сказал о братце рядовом.
— Хороший был и лишь такой,
Спокойно спи солдат весной!