памяти Вирджинии Вульф

она умерла в то прекрасное мартовское утро
и знаешь, ни по ком так еще не рыдали те столетние дубы,
хоть и помнили все это смутно,
но вспоминая вставали на дыбы,
они годами хранили ее сны, убаюкивали своими листьями,
ее уход им показался истинно чистым, и все равно полным любви
какой-то детской, непорочной и всепоглощающей,
хоть и странной, оборвавшейся так,
в их глазах она была самый смелый солдат
без оружия и брони,
ее речи давались им нелегко, но они все равно их берегли,
ее руки не ломались от земли, а плечи от холода под их кронами,
губы ее от их молчаливости и простоты таяли будто становились свободными,

но вот в то злосчастное мартовское утро
деревья ее не спасли,
они рвались, бушевали и стонали,
но все же не уберегли,
ее тонкое хрупкое тельце, в одной из без форменных одежд
набирало по одному камни в карманы которые казались когда-то полными  надежд,
они забирали в себя все больше и больше
и ,казалось, что дальше нельзя никак
,
они уже на земле тянули ее тельце к корням
а на сердце давили так будто бы были сложены в ряд,
и всей силой давили, пытаясь сломить,
но зря,
такие сердца выдерживали давление сотни скал,
сотни вулканов разливали свою лаву на них
сотни расстрелов были им ни по чем,
и сотни смертей, казалось, трепещали, но за ними гнались,

"остановись",- умоляли  ее столетние дубы,
склоняя свою листву над ней, но сегодня она их не слышала,
ее карманы были полны камней,
а земля была полна воды,
и еще шаг и дубы за ней,
а смерть впереди,
и когда ее глаза оказались ниже воды,
деревья рыдали, крича друг другу, что не уберегли,
а ее сердце опускалось все ниже и ниже к недрам земли,
и когда ее тельце остановилось,
оно оказалось вровень с корнями столетних дубов,
и даже если в толще воды умереть
то рядом с теми, кого ты любишь и кому знаком,

и где-то по полудню следующего месяца дубы перестали рыдать,
они вдруг прекратили выть и стонать,
ее пепел прибился к коре одного из дубов,
и, казалось, воссоединились, хоть ветер выл, бушевал и был строг
она так и осталась песчинкой пепла на его груди,
она оказалась дома, среди родных, которые так хотели ее спасти,
она оказалась там, где ее место и где ее дом
жизнь ее рассеялась пеплом возле ее привычных мыслей,озера и дубов