Деревенские картинки

Бабка деда кроет матом.
Дремлет бык, как мирный атом.
Рыжий пёс, презренный мастью,
битый час скулит – к ненастью.

Два кота, как две пружины,
жутко воя, тянут жилы.
Пёстрый кочет, страж поместью,
чистит перья, движим местью.

Белый петька, гребнем алый,
как Кощей, с грудиной впалой,
топчет душу – куру Рябу.
Кур гарем пытает жабу.

Две свиньи в навозной луже
дрыхнут с грёзами о муже.
Толстый хряк храпит в хлевушке.
У дедка весь двор на мушке.

Отставной сержант берданку
бить жидов встал спозаранку,
но стоит на страже шатко.
В стойле фыркает лошадка.

Дед с утра, хватив помоев
вместо щей, в разведке боем.
Бедный зять плашмя в телеге,
как дитё, забылся в неге,

но храпит матёрым басом.
Кто коня нарёк Пегасом?
Чванный гусь своим талантом
мужа служит комендантом.

Строевым вторые сутки
по двору канают утки.
Туз индюк – безмозглый барин –
напролом прёт, как татарин,

гриб, топыря аки дуче,
на жука в коровьей куче.
Чешет бок о столб корова,
кой поник - на полвторого.

Бабка в чувствах, бюстом пыша,
томно бёдрами колыша,
деду зло: «Ужо сберкнижка...».
Прямо в лоб молчит ружьишко.

Хоть на грош иль хоть на йоту
грех обманывать пехоту.
Разбежались в страхах куры -
к петухам крутить амуры.

Смолк кобель, затихли блохи.
Утки крякают, дурёхи.
Знать, у доблестной пехоты
уж открыт сезон охоты!

Стрельнуть, что ль, по тварям?..
Шутка!
Животине дворной жутко...
Взят в прицел горлач на тыне.
Набекрень картуз на дыне,

напоказ арбузом пузо.
Грозный козырь - аркебуза.
Обмерла, струхнув, старуха.
Солнца скрылась прочь краюха

в лохмах туч. В чертополохе
мухота вся в суматохе.
С петухов гогочут гуси:
- Го-го-го, ахти бабусе!

...Хрыч надысь откинул номер -
четверть выжрал да не помер.
и вечор, как витязь ярый -
трезвый вдрызг, орал гагарой

рьяно, пыжился павлином
дюже - дулся дворянином.
В луже, лёжа возле дёжи,
что изложишь молодёжи?

Жгучий жалом, грыжи ниже
рыжий шмель жужжал бесстыже:
«Фаберже пижон». Негоже
неглиже ничком ничтоже.

Под хи-хи да хали-гали
лопухи благоухали,
шмель гудел, зудели мухи,
мураши копались в ухе,

жук - усач водил на плеши
вкруг усищем - слал депеши:
«Иже жизнь рождалась в жиже,
ветеран матере ближе.

Исполать, почив в навозе
аки хрущ, в апофеозе»...
...Старый член не снят с учёта.
Дас кобель нах стенд почёта,

кой лежмя пред саном - «ваше...»,
пред столбом, в подхалимаже.
Сикось-накось стенгазета
телефонного клозета

у конторы. Хор мажора –
хворый скрежет горлодёра -
херит марш бравурный рупор;
как яйцо, сияет купол,

в злате солнца - древ верхушки,
ближний к Богу - крест церквушки,
семь старух в безгрешных платах
костерят ребят патлатых.

«Боже мой! Мой зять Серёжа -
ангел тьмы в жуколой коже!».
У него, у душегуба,
как клыки, четыре зуба

на меня торчат сугубо,
и улыбка мясоруба.
Это всё от мотоклуба.
«Что ты, чур, меня, голуба!

У мово у зятя Васи -
сам нечистый в ипостаси!
Чёрт – кипуч, как хмель в кадушке!
Я б таких гнала в психушки!»

...Бдит бугай, где есть бурёнка.
Значит, крепнет оборонка.
За селом весомый фактор –
ферма – атомный реактор. -

В ранний час - без барских граций -
мощный выброс радиаций.
Сей объект под чьим приказом
оцеплён слепней спецназом?..