Песенка состарившегося принца

Логинов Александр Александрович:

Он загадан чуть дальше
Окаянных времён –
Этот маленький мальчик
Не закатан в бетон.
 
Он ещё не расплющен
На асфальте ночном
Этим веком бегущим,
Обречённым на слом.
 
Не распят на решётках
Ледяных площадей
И не числится в сводках
Похоронных вестей.
 
Он ещё не пришпилен
Рифмой к песне-строке.
Убаюканный штилем
Вниз плывёт по реке.
 
Этот маленький Беринг,
Открыватель миров,
Скоро выйдет на берег
Разрывных моих снов.
 
Где огонь девяностых
Плавит красный гранит
И слышны отголоски
поминальных молитв,
 
Где, уйдя от охоты,
У последней черты
Он меня спросит:
– Кто ты?
И отвечу я:
– Ты.
 

ПЕСЕНКА СОСТАРИВШЕГОСЯ ПРИНЦА
 2002 г.
 
 Како спаде с небесе денница восходящая заутра; сокрушися на земли посылаяй ко всем языком...
 Исайя 14, 12

 Я поверю, что мёртвых хоронят, хоть это нелепо,
 Я поверю, что жалкие кости истлеют во мгле,
 Но глаза – голубые и карие отблески неба,
 Разве можно поверить, что небо хоронят в земле?..
 Блаженный Айзенштадт

 Мой храм разрушенный на вид,
 Но служба в нём идёт.
 У алтаря всегда стоит
 Там Ангел и поёт.
 Поёт он песню, и слова
 Струятся в небеса...
 Вокруг – лишь дикая трава
 И гиблые леса.
 Здесь до Москвы не добежать,
 Здесь горожан – под ноль.
 И будет /здесь/ в земле лежать
 Ещё один король,
 Чьё царство было выше гор,
 Дороже слёз земных,
 Но он был нищ, но он был горд
 И жил – без выходных...
 Бог знает, был ли он умён,
 Но царствовать – привык,
 И начал строить Вавилон,
 И разрушать язык.
 Он начал лгать – сперва друзьям,
 Потом уже врагам,
 И съёжилась его земля,
 К чужим упав ногам.
 Ему остался лишь кусок
 Непаханых полей,
 И кто-то выстрелил в висок
 Из выросших детей.

  —

 А мне, последнему в роду,
 По прихоти небес
 Достался этот храм в саду,
 И этот чёрный лес,
 И эта тощая земля,
 Заросшая травой...
 И буду царствовать здесь я
 Наедине с собой.
 Мне будут Ангелы служить,
 Откроются врата.
 Я буду тихо восходить
 К подножию Креста.
 И в чашу царскую мою,
 Прижатую к груди,
 Слезу я красную пролью
 О всём земном пути,
 О всех, кому за упокой
 Я сослужу теперь.
 И Ангел хлеб положит свой,
 И отойдёт за дверь.
 И вот тогда, наедине,
 Когда лишь – я и Бог,
 Всей неприкаянной стране
 Я подведу итог.
 И Чашу к небу подниму
 С причастием Твоим.
 И всех прощу, и всё пойму.
 И стану – молодым.