Точка Джи. Глава 26

Глава 26.

(Джаяпура)

Предпоследнее джаяпурское утро выдалось солнечным и относительно прохладным. Лобби отеля «Бель Свисс…» походило на большой муравейник. Принарядившиеся друзья вышли  к утреннему чаю и застыли в полной растерянности: создавалось полное впечатление, что отель захвачен неизвестно кем. В просторном вестибюле толпились сразу и папуасы, и индонезийские чиновники, и какие-то люди в одинаковых сине-белых рубахах, и журналисты с телекамерами и фотовспышками, и добрые два десятка полицейских.
- Что за черт? – пробурчала Инна, с трудом протискиваясь к бару, где варили отменный кофе.
- А…, это очередная предвыборная компания очередного кандидата в губернаторы, - объяснил Мора, оглядывая зал в поисках свободного столика. Такового, увы, не было.
- Ой, смотри! –  Инна указала подбородком куда-то в сторону окна. – Вон наши американские знакомцы по Торадже. Давай подойдём, поздороваемся. Больше нам всё равно приткнуться некуда…
Мистер «Большой друг папуасов», который прибыл в Западное Папуа вербовать студентов для Юты, заметил русских путешественников не сразу. В данный момент он увлеченно беседовал с журналистами, и его чёткая, хорошо поставленная речь с вкусным американским акцентом была бы понятна даже тому, кто учил английский язык в программе плохонькой средней школы:
«Друзья! – говорил он, - Индонезийские военные получают сумасшедшие барыши от контрактов на «выкачку» ресурсов из вашего благословенного края. Контракты были заключены с лесозаготовителями, компаниями, добывающими природные ископаемые и производителями пальмового масла. В то же время индонезийские военные жестоко подавляют любое свободомыслие. Обманом и оружием у коренных жителей отбираются земли и леса. Выкачанные ресурсы незаконно поступают на рынки в США, Канаду, страны Европы, Австралию и даже в Китай! Я общался со старейшинами племен, которые продали свою землю по цене в 1 доллар за гектар, я пролетал над островами, которые покрыты никелевыми шахтами, словно рубцами. Я своими глазами видел, как ядовитые отходы вытекают в океан, уничтожая рифовые образования, разрушая уникальную экосистему. Я посетил город Соронг, который стал региональным центром проституции и эпидемии СПИДа.»
- Простите, сэр! – не выдержала Могилёва. – А кому были проданы земли по цене 1 доллар за гектар? Правительству Индонезии?
- Ах, это вы… Мои русские друзья, - покраснел от плохо скрываемого гнева оратор. – Вы тоже здесь? Какими судьбами? Кто вас прислал? Кремль?
- Так кому? – не сдавалась Инна.
- Соединенным Штатам Америки, - радостно сообщил папуас из группы поддержки, который почему-то стоял в шортах, высокой короне из перьев и с обнаженным торсом.
В зале раздался смех.
- Я продолжу! – повысил голос агитатор. – Уникальный природный комплекс островов, окружающих Новую Гвинею, на грани экологического краха, а коренной народ на грани исчезновения. Мы поддерживаем движение, которое называется «Советом коренного народа», но оно полностью игнорируется нынешними властями. Добывающие компании не прозрачны, а, значит, не ответственны перед мировым сообществом. Считается, что крупными пакетами акций компаний владеют индонезийские военные совместно с иностранными инвесторами.
- Простите, сэр! – уже почти смеясь, опять ввязалась в «агитацию» Инна, предпочитая не замечать, как Мора тычет её указательным пальцем прямо под рёбра. – А кто эти иностранные инвесторы?
- Я не могу продолжать в таком режиме! – взорвался иностранный дядька. – Почему вы мне хамите?
- А я свободная пресса. У меня и удостоверение есть. Показать? И в чем вы видите хамство? В том, что я поинтересовалась, почему США, Австралия и Англия пытаются установить монополию на эти богатейшие природные территории? И почему коренное население ездит искать помощи в Лондоне и Нью-Йорке, а не в Джакарте, скажем? Кто им билеты только покупает?
- Всё! Мы немедленно уходим! – не выдержал Мора. – Только международного скандала нам не хватает.
Он схватил приятельницу за локоть и потащил из зала на улицу, преодолевая активное сопротивление довольно габаритной правозащитницы, выкрикивающей непонятные для него лозунги на русском: «Свободу Юрию Деточкину! В зоопарке тиграм мяса не докладывают! Нет американской демократии!»
- Ну? Довольна? – спросил Мора, запыхавшийся от работы буксиром. – Собирались спокойно посидеть, попить кофе, посмотреть фотографии. Что на тебя нашло?
- Ты знаешь, кто такой Геббельс? – внезапно спросила Инна.
- Ну, да… Фашист…
- А знаешь, что он говорил о морали? Что у любой морали есть, как минимум, пять сторон. Нужно только учитывать, какой стороной тебе выгодно повернуть её к общественности в конкретную минуту. Объясни мне теперь мне, друг ситный, почему всегда, когда появляются такие вот мирные правозащитники, в странах начинается кровавая резня, хаос и смертоубийство?
Мора засопел и полез в словарь.
- Что ты там ищешь на этот раз?
- Ситнового друга, - проворчал Мора. – Хочу понять, каким словом ты меня опять обругала…


(А в это время в Декае, за Красной Линией)…

А в это время в Декае, за Красной Линией, старенькая моторная лодка преодолевала последние километры реки.
- Петрович, а почему ты не хочешь двинуть в следующий раз на север, в горы? – поинтересовался Миша Родин. – Почему уже в четвертый раз пойдём по югам?
- Время, Миша, время… Да и физическая подготовка…. Третий железный аргумент – на северах почти не осталось территорий, куда бы цивилизация не сунула свои щупальцы.
- Последний аргумент принимаю. Первый тоже. Но второй? Чего там может быть такого ужасного, с чем мы бы не столкнулись здесь?
- Суди сам: большую часть времени иначе как пешком там не пройти. Не надо обольщаться, если местные скажут, что между деревнями идет «джалан безар» - это просто значит, что там ходит много народа, а на качестве тропы это никак не сказывается.
Тропа почти всегда представляет собой либо крутой спуск, либо такой же подъем, с уклоном до 40 градусов, часто просто по руслу ручья, по выложенным бревнами «ступенькам» в скалах или в склоне, иногда по скрученной из лиан и бревен лестнице, хотя это все же исключение и большая редкость. Если же тропа идет по ровному месту (лес или высокогорные плато), то обычно она представляет собой либо  узкий проход по камням и ты себя чувствуешь горным козлом, перескакивая с камня на камень, либо сплошную трясину с набросанными сверху бревнами или ветками, между которыми тоже надо перепрыгивать. Часто бревна эти уже скрыты водой или грязью, и их совсем не видно, так что есть риск промазать и занырнуть почти по пояс.
- Вы именно поэтому первый раз не пошли на север?
- Почему не пошли? Мы попробовали. Но за световой день, даже если идти с портерами, мы прошли не больше 12 километров. И это было не «возвращение в прошлое», а просто проверка себя на слабо. Это другое хобби, понимаешь?

В этот момент проснулась Анюта, которую разморило мерное тарахтение лодки. Девушка зачерпнула за бортом воды, брезгливо отряхнула ладонь (в воде плавало большое количество какой-то странной мошкары) и приложила руку ко лбу. Включаться в разговор мужчин ей не очень хотелось, хотя у Ани осталось несколько вопросов, ответов на которые она так и не получила.
Когда на горизонте уже была видна деревушка, от которой до Декая можно было добраться либо на попутном грузовичке, либо на мотоциклах, Аня не выдержала и спросила у Андрея:
- Петрович, скажи, а почему ты в этот раз не разрешил нам спать рядом с папуасами? Ну, в той, второй, большой деревне, в тех домиках, куда мы бы уже могли легко взобраться?
- Блохи…
- Что?!!
- Блохи. Прошлый раз они нас страшно доставали. При этом не всех, а избранных. Самыми вкусными оказались Саня Фетисов и Леша Семенов. Их блохи кусали нещадно. Ну а нам с Мишкой больше мешал дым.
- Какой дым? – опять переспросила Аня, почёсываясь от разыгравшегося воображения и даже поводя носом. Но ноздри уловили лишь гарь моторного топлива, сизо чадящего за лодкой.
- Папуасы всю ночь жгут костер, дым расползается внутри по хижине и улетает через крышу очень медленно. Еще они там же и курят, так что воздух совсем не свежий и спать приходится носом к стене, в которой есть дырки.
- Ну, тогда хорошо, что мы спали в палатке. А осенью мы снова сюда вернемся?
- А ты хочешь?
- Честно говоря, пока не очень разобралась. Пока мне просто хочется в чистую постельку и ванную с душистой пеной…
Андрей переглянулся с Мишей. Мужчины усмехнулись. Эх, как часто бывает так, что наши представления о собственных желаниях, или о будущих приключениях, о неведомых странах и невиданных племенах совершенно не совпадают с тем, что есть в реальности. Мы хотим к «дикарям» (приносим читателям извинения за не политкорректное слово), а представляем их по голливудским блокбастерам, где очаровательные красотки носятся по белоснежному пляжу с обнаженной грудью идеальных форм, в набедренной повязке из шкуры леопарда и непременным алым цветком в тщательно промытых волосах.
Хорошо, что в этой экспедиции, не смотря на фантастически высокий темп и насыщенность каждого дня путешествия, нытиков и слабаков не оказалось. Хотелось бы, конечно, чуть-чуть побездельничать, поваляться на пляже у синего океана, но времени так было в обрез: на родине мы отсутствовали почти месяц.

Наконец лодка причалила к берегу. Старик-капитан получил оставшуюся сумму своего вознаграждения, причём нам показалось, что щедрый без меры Исайя приплатил ему что-то сверх обещанного из своих собственных денег. Да уж, Исайю не исправить! Хотя, может быть, оно и к лучшему. Именно такой – открытый, щедрый и почти бескорыстный он нам особенно дорог. Не знаем, разделяет ли наш восторг супруга Исайи, которой от его щедрот перепадает куда меньше, чем любому встречному-поперечному незнакомцу.
Портеры тепло попрощались с нашей группой и, демонстративно похлопывая себя дырявым шортам внушительными пачками рупий, отправились в деревню «кадрить» местных красоток, покупать много мяса и сладких булок и, вообще, кутить, прожигая жизнь.
Исайя искал попутку.
До отлета самолета из Декая оставалось чуть меньше часа. Грузовика не было.
- Я нашел три мотоцикла! – сообщил он, но нам показалось, что папуас чем-то огорчен.
- Ты нашел три мотоцикла, и…? – уже хорошо зная своего приятеля, поинтересовался Петрович.
- И… И… Что ты пристал? Просто может мы успеем на них доехать, а может нет… Дорогу совсем размыло. Тут вчера сильный ливень был.
- Да ёлки-палки, - выругался Михаил. – Ну, что ж за непруха такая…. Связь-то хоть здесь есть? Можно кому-нибудь в Декай позвонить? Или в Вамену?
- Нет. Связь только в Декае.

Не теряя времени зря, друзья оседлали старенькие мотоциклы (Исайя и Петрович уселись на железного коня вдвоём, тесно прижавшись к худенькой спине местного «таксиста») и время пошло… В какой-то момент Исайя попросил своего водителя обогнать едущих впереди мотоциклистов с Аней и Михаилом. Он прокричал нечто гортанное, мотоциклы затормозили, а потом и вовсе остановились.
- Что случилось? – поинтересовался Миша, глядя как темпераментно наш проводник спорит с папуасами.
- Я так понял, что сейчас махнем через джунгли, напрямую… Это, риск, конечно… зато ты, Миш, своими глазами увидишь ту самую «джалан безар» - дорогу местных – о которой я тебе рассказывал в лодке.
Под натиском Исайи мотоциклисты сдались. Решимости им придал не столько грозный вид нашего приятеля, но и две пачки початых сигарет, которые тут же были честно распределены на троих.
Гонка началась.
Грязь летела из-под колес, а сами мотоциклы шли то юзом, то с пробуксовкой, а то какими-то гигантскими скачками, если вдруг удавалось выехать на относительно твердую почву. Пассажирам приходилось внимательно следить за малейшими движениями водителей, наклоняя корпус, или пригибая голову почти с той же микронной точностью, которая требуется и ценится в синхронном плавании. Если бы наше «выступление» сейчас видели судьи этого вида спорта, то мы бы заработали самый высокий балл у самого взыскательного жюри. Пару раз мы спешивались и перетаскивали транспорт через наиболее глубокие овраги, или перекатывали мотоциклы по хлипким навесным мостикам.
Через тридцать минут в непроходимой чаще леса показался просвет.
- Декай!!!! – радостно завопил Исайя. – И самолёт! Я уже вижу его!
Действительно, мы выехали из джунглей аккурат возле здания местного аэропорта. Регистрация на наш рейс уже практически закончилась. Однако, увидев спешащих к самолету белых пассажиров с багажом, служащие аэропорта засуетились, забегали и через несколько минут выволокли из небольшого самолетика упирающихся папуасов.
- Они думали, что мы не придём, - объяснил Исайя, - и отдали наши билеты другим людям. Так что, всё в порядке. Можно садиться…

И в этот момент вдруг до нас, да и до самого Исайи дошло, что радостный момент отлёта в Джаяпуру означает наше немедленное расставание. То есть всё это время, всю эту немыслимую гонку мы всеми силами приближали минуту, когда будем вынуждены сказать друг другу «прощай». Но как же так? Мы же еще ни о чем толком не договорились, мы не успели обсудить все детали следующей экспедиции, или условиться о том, когда и как заберем Исайю в Москву.
- Прости, дружище! – обнял маленького папуаса Петрович. – Я вернусь!
- Майкл тоже обещал, что вернется, - опустил голову Исайя и из его сливовых глаз, подведенных тенями черных ресниц, горохом покатились слёзы.
- Эй, парень, мужики не плачут… - попытался утешить нового друга Михаил, сглатывая тугой комок.
- Они плачут, новый Майкл, - всхлипнул Исайя. – И это самые страшные слёзы….
Аня не выдержала и тоже разревелась.
- Ну вот, и единственную даму до слёз довели, - горько пошутил Петрович.
- Не смотрите мне вслед, - попросил Исайя, суетливо отвернулся и быстро направился в сторону сетчатого забора.
- Мы обязательно прилетим! Ты жди! – прокричала Аня.
Исайя ничего не ответил, лишь вскинул вверх поднятую руку.