Река имени Чернышевского

Река имени Чернышевского




               
                Светись светись светись
                На всех этих домах
                В угрюмой тишине
                Моих блевотных комнат












**
Дрожат взведённые курки,
Потеют заспанные лица;
Я – прошлое. Теперь молчи.
Ты скоро будешь спать
- и сниться













**
безглазые трупы
находятся здесь
в этой сидящей земле
кричащие трупы
лежат, длиннокрылые,
голову ветру подставив,
к холодным ручьям прислонившись
рядом лежат языки

стопроцентная ложь
как яркая вспышка
в зоне слепого пятна
 














**
Когда она выходит из комнаты
Миры вращаются и гаснут звёзды
В ушах шумит ветер и птицы
Потому что она есть на свете
Судьба это только игрушка
В её маленьких пальцах
Судьба рисует зловеще
В её глазах треугольники

Я вышел из тёмной квартиры
Вокруг было не светлее
Она из окна смотрела
Но я не запомнил взгляда












**
Подними меня за волосы – в этом сарае
Темно словно вечером странной зимы
Капает день скоро скоро растает
Весна поднимается из-под кормы
Я просто мальчик я маленький мальчик
Я не умею видеть крыши домов
Стерлись заборы заводы и дальше
Варежки мокнут. Стук каблуков.














**
замалчивай меня когда ты непомерна
замалчивай и жги все выводы свои
на капельках ночей ты будешь злиться нервно
на то что не теку под пальчики твои
сверкая как моча сияя словно вата
обрушилась на нас кавказская луна
гниет чертополох в открытом рту солдата
и булькает в груди похмельная слюна
замалчивай рисуй и обнимай покрепче
в секунды эти я лишь красное пятно
а впрочем я всегда зрачок упрямой смерти
и больше ничего и больше ничего














**
Мелонома – это когда растекается по подбородку грязь
Подъемные краны поют и птицы трясутся;
Мне не нравится когда некие девушки идут или стоят –
Настанет время и их голоса не найдутся;
Мамаши ведут своих разноцветных птенцов,
Их музыка похожа на железные горы,
Этот день начинается и вопит мириадами ртов –

Как вопят заглянувшие в ящик Пандоры











**
не сумев ничего ничего ничего
путь в Александровку долог
умение жить с людьми
это дар
судьба ковыляет в сторонке –
умирающая, визжащая старуха
я жду шагов за стеною
как ждут их приговорённые к смерти
смерти неясной, великой,
ослепительной и последней
ни к чему задавать вопросы
когда всё затихло в ванной
шуршат идиотки машины
одежда висит на стуле
я жду тебя больше прощенья
хоть тебе и не нужно это
момент доказательство ясность
чудесные звуки всюду
включается свет и кто-то

зовёт за окном ребёнка.













**
поликлиника детская – вот и решение
в блеске этих снегов смерть – великий грабёж
на крыльях ворон просыпается утро
День выходит всегда из кишок воробьёв













**
Твои удивительно тёмные глаза шарканьем ноги по асфальту 
                звучат
Каждое утро на чёрную реку выходит человек с огромным 
                крестом на груди
Детские рты из за стен приглушённо кричат
Они все умрут – эти люди в машинах больших позади

Гниют пэтэушники в жёлтых маршрутных такси,
Ржавый нож твоё имя тихонько поёт…

Шумовое дрочение вялотекущей тоски

Открывается дверь
Человек мимо окон идёт













**
Заводской район начинается с больницы
Небо начинается с летящей птицы
Мешки с цементом указывают путь –
В конце Чернышевского направо свернуть

Если здесь закричать то никто тебя не услышит
Мысль исчезает как только её запишут
Точка невозвращения кажется там
Где всегда на посту красный универсам

Слева шорох и вздох – это синяя Волга
Оставляет меня оставляет надолго
Отвернулся – змей трещин исчез вдалеке
На реке Чернышевского чёрной реке
















Река имени Чернышевского


Он справился с задачей
Пивной питбуль встрепенулся
Ворона думала обо мне на работе
Гопота выглядывала из машин на улицу

Тошнота поступала к моему горлу
Тошнота на бульваре Распай
Рядом женщина – парализованный спящий зомби
Сидит, наблюдает свой скромненький рай…

А чудовище ждёт подходящей секунды
Чтобы из Чернышевского прыгнуть реки
Увидеть его совсем не трудно –
Простой дай ему разорвать тебя на куски

Меня любят жрецы его неосознанные,
Замечают в автобусах и смеясь
Всё пытаются выжать из тела сломанного
Страх и ярость смешную, но чаще – страх

Только это всё без толку – тот, кто верен
Этим волнам – не знает проклятий их
Прямое длинное тянется долго
Вымывая из лапок крысиных стих

…«My Favorite Things» горит и стонет,
Как самый лучший на свете друг,
Река смеётся, выпускает Ворону –
На ней следы сотен маленьких рук





















**
В больницах призраки сжимают губы
Ревут беременные воют окна
Прошли в отверстие четыре мальчика
Закрылись двери стационара
Раздался крик застонало кресло
На звук сбежались шаги старушек
Я – шёпот
Я – этот странный шорох
Мой цвет – зелёный
Мой цвет – зелёный





















**
руку пожал душевнобольному
кожа струпьями слезала с меня
головы мечутся на остановках
в ларьке пиво есть за тридцать два рубля
может спасешь меня тормоз вселенной
деревья раскрашены золотом и
улица Пензенская вязко сочится
сквозь пальцы твои
сквозь пальцы твои












**
в этот мир приходя
под оранжевый мост
залезая с ногами
на товарняк
прихвати с собой
пару белесых колёс
чтобы вверх по реке
заскользил твой стояк
загребая руками воздух, столбы
разминая во рту сладковатый мундштук
не смотри на лежащих детей впереди
и забудь про навязчивый медленный стук
никогда еще прежде не выглядел ты
так отменно и правильно как в этот миг
твои уши открыты и белые рты
шепчут «слава тебе наш любимый старик»
вагонетки наполненные дерьмецом
детским, ярким, пахучим - как солнце зимой,
несутся навстречу, и в лоно твоё,
в красноватый и влажный, сияющий зной,
прорубают дорогу - ударом в лицо,
резким окриком "стой, сука", вязким пинком,
расставляют опять же, все точки над "о",
чтобы ты в кой-то веки почувствовать смог
эту линию черную вдоль белизны
эту шапку и серьги, и лёд под ногой
этот вечер который размазывал ты

этот вечер распластанный перед тобой























**
Постоянные клиенты.
«13я группа» - у них нацарапано на руках
Приближается ночь
Трансформаторный шёпот клокочет и мечется
В тихих всеобщих устах
Кавказец окликнул
«Подохла твоя голова!» - говорит
Но глаз ещё дергается
Заглядывает в окно
Там в комнате вдруг загорается свет
И по лестнице начинает спускаться
Скрюченно-чёрная тварь

Все вы,
Исповедь ждущие
Срущие лозунгами,
жрите камни мои!
Камни Пензенской,
Камни Ильинской!
Заклинаю вас жёлтыми вспышками
Глаз тополиных чудовищ, дрожите!
Водители сонных троллейбусов,
Этот великий народ,
Уже заклинания шепчут в кабинах,
Чтобы не выпустить вас!
Дрожите, дрожите –
Ведь вы совершенно одни..
дрожи, Васильковская, тоже –
Пылью и пламенем тянет – ты чуешь?
Пылью и пламенем
Пахнут ладони мои


Три огня ровно. Из усыпальницы блеклой

Поднялся гигант;

           «ШИНОМОНТАЖ» -

                На груди его высечено.