в луже

вечер. темные треснувшие улицы,
вдоль дорог газетные заголовки:
"как же ужасно, товарищи, с нами обходятся
в этом мире, где раскрыты металлические скобки!
что же с людьми происходит такое?
почему они несчастные, жалкие, жестокие?
где же счастье народа обещанное и "дорогое"?
и вообще... зачем платить за госналоги?"

по тротуарам расхаживают наряженные,
в пестрых юбках и на высоченных каблуках
девушки, в любви совсем неважные,
дарящие удовольствие "районным пацанам".

пенсионного возраста бабушки
на скамеечках дружно сидят,
"шлюха!", - кричат старые матушки
Алине, что с Вовой в машине... вперед и назад...

нищие дети не знают, куда им деваться:
то ли в подвал, то ли в магазин за водкой:
дядя пришел - нельзя же остаться
в квартире, где мама работает проституткой.

треснувшие улицы заполняются...
народ сбегается со своих подворотен...
"да она еще и не кается!"
"шалава!"
"без морали в болоте!"

...чистое платьице.
белые ногти.
грудь колыхается.
страх не уходит.
"что происходит?
кто эти люди?
чем виновата?"
вот так расплата!

битком набитая улица
кричит, не унимается:
"ах какая негодница!
и давно ты стала развратницей?"

"не понимаю..."
напуганный взгляд,
слезы по щекам струятся,
Алина с Вовой вперед и назад,
а эта должна объясняться.

бедную прямо за волосы
дергают, чтобы покаялась:
"за твои грязные помыслы!"
а она терпит, от боли состарилась.

в грязь ее белые ногти!
в грязь ее чистое тело!
люди, что происходит?
или это ваша система?

мимо несется серебряная,
лошадьми запряженная,
карета -
карета спасения,
карета крушения девичьей боли.

и, наезжая на лужицы,
колеса, в брызгах растерянных,
ближе... ближе... на улицу
наводят прицел отмщения. 

в лужу упала газета,
в луже улица "моралью" крашенная,
в луже Вова, Алина,
а девушка - в карете
с
маленьким
на
платьице
пятнышком.