Байкал

Байкал… Я давно тебя жду!
Заметно –  четвёртый десяток
Подходит. Грудной беспорядок
Зовёт к подведенью – черту.

Байкал, слышишь? Скоро приду.
Вгляжусь в потускневшие были
Поющих о детстве фамилий –
И повесть свою обрету.

Байкал мой… Я весь – о тебе!
Ведь даже твоим было имя
У улицы, где мне впервые
Вручили повестку к судьбе!

И нынче – в сплетении лет,
В их страстных больных лабиринтах
Мне брезжит простым лазуритом
Прохладный твой, инистый свет.

Томится таёжный мой дух.
Болеет –  душа-христианка.
Мой ум, чужеземное танго
Устал свой описывать круг…

Твоих заколдованных бухт
Настало мне время - коснуться.
Упасть в тишину – и очнуться,
Настроив единственный звук…

Байкал, за тобою – Петровск,
Байкал, за тобою знакомый,
Но в жизни не встреченный домик,
Что в землю сибирскую врос.

А рядом, почти наяву -
Скучают Орловы-соседи,
А там, в притаёжном, в последнем,
Кого-то всё Горблевы ждут...

Есть флигель, в котором ведёт
Хозяйство (и жизнь) –  тётя Надя.
Под градом грядущего ада
Она ещё многих спасёт.

Есть лиственница у окна.
С утра её в гости впускаешь…
Без мыслей, без горя, без края…
Сквозь ветви – дорога видна…

Но ветер тридцатых годов
Наш поезд на запад уносит.
В окне – неизбывная проседь
Хранящих тепло облаков.

И хвойным лесным часовым
Мы шепчем своё «до свиданья».
Всплывают – разрушенный Таллин
И сталь механизмов Москвы,

Растерянность львовских подъездов
И молодость киевских касс,
Неаполя дремлющий глаз,
Свердловская нежность и трезвость,

Фантазии пражских кофеен,
Тревога в казахской степи…
Дымится начало пути.
Назад – ни один не успеет…

Вот – шестеро братьев-сестёр
И внуков счастливых десятки
Играть уже начали в прятки
В сплетеньях квартир да крестов…

В ревущем котле голосов
Кричит неспокойный потомок.
Усиленно рвётся в исконный
И пристальный хаос лесов!

Гремит Ярославский вокзал.
Ревёт домодедовский улей.
Живую лазейку найду ли
В слоях, что мой брат не видал?

Сыщу ли нетронутый след?
Почувствую ль брус неостывший?
О старых соседях услышу ль
Сквозь юрские панцири лет?

Пройтись по широкой Лесной,
Зайти в магазин продуктовый…
В сыром отделенье почтовом
С кассиршей, уже – молодой,

О чём-то лихом пошутить.
А может (секунд на пятнадцать)
Вдруг с ней захотеть обвенчаться?
Засим и уйти. Закурить…

Байкал! Ждут века перемен!
Теряется в вихре весёлом
Моя ненаглядная полу-
-Феврония, полу-Кармен…

Байкал! Сколько в нас мерзлоты!
Проносится в буднях вспенённых
Уверенный взрослый ребёнок,
С которым мы, к счастью, на «ты»…

Всем образам тайно присущ
Свой миф. И своя виртуальность.
А под ноги взглянешь печально,
А всмотришься в линии туч,

И – вот он, во всей простоте,
Тот мир, что тебя окружает
Лишь – яркая фара трамвая...
Лишь паспорт. Лишь здания тень…

Лишь взгляд отражения – в лифте
(Обычно – тебя самого),
А здесь – сонно светится «вход»,
А там – указатель, где выйти.

А вот вам, к примеру, дорога
Со стрелкой на чёрной шкале.
Иль так: агрегат на столе
Листок зажевал ненароком…

К простому и вечному Богу –
По дну персональной кривой…
Ба! Вот и рассветный конвой
Вторгается в заспанность окон!

Глядишь – муравейник взъерошен!
Вот – утро… Но что-то извне
Вдруг спустится. Мост переброшен…
И… Древо цветёт в глубине.

Мне нравится новый наш мир
С его грустным ветром свободы,
С улыбчивым глянцем полётов,
С дизайнерской тишью квартир.

Мне дорог наш бешенный дом
Своей пестротой превращений,
Своей быстротой сообщений,
Своим гордо вскинутым дном.

Люблю умоляющий взгляд
Ненужных и милых реликвий,
Люблю эгоизм эвкалиптов,
Что в рыжем закате горят.

Горжусь я упрямой Москвой,
Как дочерью взрослой своею.
За хрупкие пары болею
В макдональдсе полупустом…

Мне непостижимо близки
И святость холмов Валаама,
И злачный уют Амстердама,
И соль Лиссабонской тоски.

Мне нравится строгая грязь
Шипящих саксонских трамваев,
И Вены, всегда молодая,
Имперски-раскрытая пасть.

Люблю бормотанье ключа
В панелях, где выстрадан угол.
Сюда захожу я без стука,
Заветный свой крест волоча.

Люблю, полный прошлого, дом,
Где мама – хранитель поместья.
И плачу при виде созвездий,
Что вместе смотрели с отцом.

Люблю всех, кто искренне – есть.
Мне мил вечный смысл посиделок,
Когда мы боимся без дела
Друг другу нытьём надоесть.

Люблю нетерпенье в снегу,
Когда, обгоняя прохожих,
Пойму, что кого-то, похоже,
Уже не любить не смогу…

Мне по сердцу тихая радость,
Когда мой багаж привезут,
И несколько нервных минут
До тёплого взгляда осталось.

Мне нравится вольное небо
При выходе в города синь,
Когда ты – один на один
С мечтой, в коей сам ещё не был…

Люблю позади вдруг оставить
Слепой документов контроль…
Люблю трансформировать боль
В размеренность, что позволяет

Из горьких бессонниц вернуться
В спокойный наполненный зал…
Но что-то творится… Устал?
Проспал? Вот прилечь бы! Проснуться б…

Сквозь вещее таинство брызг,
Байкал, к твоим безднам движенье
Вершится в ступенях броженья!
Вгрызаясь в слоёную жизнь,

Печалясь, не веря, страшась,
Шагая, летя, добиваясь,
Насытившись, перерастая,
И всё беззаветней молясь,

Я вижу ясней и ясней
Туманы твоих горизонтов,
Объятья лучей и полётов,
И всю нерастраченность дней.

Несутся молекул огни,
Байкал, к твоим сказочным далям –
По взвинченной терпкой спирали,
Что в душной орбите звенит.

Несутся надменных грехов
Пустые бессвязные сгустки,
Потерь непроглядная пустошь,
Побед залихватский апломб.

К живому, к родному, к тебе –
Прильну, загадав все желанья,
Примкну, затаив все дыханья.
Сроднюсь… И в сквозной тишине

В распахнутом зареве чувств
Забудусь разверзшимся вдохом,
Зажмурюсь навстречу эпохам,
В их тайнах, как соль растворюсь.

Свободы и мудрости сон,
Впущу в отболевшую душу
Под тихие возгласы пушек,
Что рвут переплёты времён.

И вздрогнув вдруг сложится мир
Огромною честной картиной.
И путь, неожиданно длинный,
Проляжет к свеченью седин…

Всё сбудется. Всё -  и у всех.
Мы будем в подъезды стучаться.
У вешалок –  с меха и с глянца
Нападавший стряхивать снег.

Изучим мы каждый маршрут.
От наших ближайших соседей,
До знаковых станций последних,
Где лучшие – скромно живут…

Мы будем учиться – молчать.
И ночью срываться с постели.
И в Ференца Листа «Метели»
Тепло – раз за разом искать.

И глядя на проблеск зимы
В заплывших лазоревых стёклах,
Мгновения сдерживать в тёплом
И тайном созвучии – «мы»…

Нам – хвойные сны замерцают,
Нас в праздник поманят такси,
Всё чаще мы станем просить
О том, чего нынче не знаем,

И будем светлей улыбаться,
И тише – о чём-то жалеть,
И сможем весь груз перенесть,
Который не выплакать вкратце.

Всё более долгую – память
Во взгляды сумеем вмещать.
Научим детишек писать,
Друг другу – научимся сами…

В ровесники станем проситься
С годами – к ушедшим отцам,
В себе размещать их сердца,
В свой мир не устанем стремиться

Сквозь личные – лишние лица,
Сквозь внутренних призраков тьму.
До смерти… А смерть не случится!
С чего вдруг – сам в толк не возьму…

Байкал, знаешь, видится день,
Когда в декольте и в футболках
К тебе станут тайные толпы,
Как с пляжей прожаренных –  в тень,

Сбегаться. Дай Бог, не сейчас.
Сбегаться, себя надрывая,
И этим слегка отдаляя
Неслышно смеющийся час.

До этого надо дожить…
До этого – многое будет.
Сойдут разновидности будней
Лавинами с серых вершин,

Гирляндами праздничных игр
Расцветится полдень унылый…
Пока мы любить будем в силах
Наш тёплый, светящийся мир.

Далёкая светлая боль.
Рассыпан задумчивый гравий…
Пещерные знаки стирает,
Как маятник, пресный прибой.

Далёкая синяя быль.
В ней больше, чем можно упомнить…
И пристальней смотрят в лицо мне
Грядущие вехи, столбы…

Далёкая сизая пыль…
Ничто не задержится с нами.
И пусть же когда-нибудь сами
Мы станем из памяти плыть

К ещё не остывшим векам.
А там, может, кто-то беспечный
Проронит без новых наречий:
«Мне снова приснился Байкал»…

Мне - просто... Меня украдут
Орнаменты сказочных красок,
Пергаменты красочных сказок,
Зарницы воскресших минут,

Вселенская звёздная сталь
В ладонях рассвета-заката,
И вечная, вечная правда.
И верная, верная даль…

Байкал, я давно тебя жду.
Неслышно четвёртый десяток
Меняю. Шальной беспорядок
Зовёт к проведенью – черту.

И скоро уж, скоро дойду...
С любовью доверюсь ответам.
И жизнь – как аккорд. Как планету.
Как радость. Как твердь – обрету.


21.02. – 27.03.2013