Франсуаза

Действующие лица этой реальной истории, произошедшей во Франции в XVII веке:
Франсуаза де  Монтеспан – фаворитка короля Франции Людовика XIV, Короля-Солнце.
Мадам Лавуазен – сводня, скупщица младенцев для чёрных месс.
Аббат Гибур – священник-расстрига, отлученный от церкви.
Церковь Сен-Марсель – заброшенная церковь в сердце Парижа, сейчас вновь открыта для посещений.

1.Предложение

- Другая стоит у трона.
Измены вползла зараза.
Король теперь любит бургундку,
Куда ты теперь Франсуаза? (герцогиня Ангулемская)

- Ах, как она задавалась,
В паденье достаточно раза,
Чтобы разбить колени,
Правда, ведь, Франсуаза? (мадам де Витри)

- Злые придворные шлюхи,
Я поднимусь даже выше…
Я возвращусь королевой! (Франсуаза де Монтеспан)

- Тише! Король услышит!
В церковь Сен Марсель приходите сегодня,
Как только часы полночь пробьют.
Будет Лавуазен – старая сводня,
Мы вернём вам былой уют…(незнакомец в плаще).

- Ночью? Одна? В позабытую церковь?
Трусите? Как хотите!
Нет, я приду, а уйду королевой!
Может быть,…приходите…

Одна сквозь пышную челядь,
С глазами цвета топаза,
Прочь от придворных сплетниц,
Уходит домой Франсуаза…


2.Церковь Сен-Марсель


В Париже ночь дождём по крыше размазывает лунный свет.
Кареты звук всё тише, тише…и вот его и вовсе нет.
Готическое порожденье, пустая церковь Сен-Марсель,
Таится словно зверь в засаде,
Молчит как стылая постель в объятьях у немого трупа
И на задумчивой громаде свет факела мерцает тупо…

Она приехала, закрылась, скрипнув дверь,
Как окна в вечность – церковь Сен-Марсель.

5.
- Дитя мое, вы вся дрожите…
- Довольно не об этом речь,
О, говорите, говорите, как мне вернуть и уберечь любви истёршиеся нити!

- Лишь только Дьявол нам подмога,
А страшно, так ступайте вон!
- Довольно я ждала от Бога,
Теперь вся жизнь как страшный сон!


Ряд чёрных свеч разрезал сумрак,
Она увидела сама
Те вещи, что бежит рассудок,
Те, что погибель для ума…

Знак пятикрылой пентаграммы,
Распятье с мёртвою змеёй,
Лицо какой-то бледной дамы
Сквозь свет кроваво-голубой.

Круг с надписями ADONAI,
А к западу горит AGLA
Пылают алые спирали,
Огни мистического зла.

И пахнет в воздухе алоэ,
А круг – вселенная внутри,
Зодиакальные герои
По кругу образами шли.

Ряд кукол, в чём-то ей знакомых
Лежал как груда мёртвых тел,
А кто-то чёрный и печальный
Над ними басом песню пел…

- Вы первый раз у нас маркиза,
Нам всем известна твоя боль,
Ввиду нечайного каприза
Вас бросил ветреный король.

- Чтобы вернуть его мне милость,
О чём просить мне надо вас?
- О чёрной мессе, Ваша милость,
Не опускайте своих глаз!
Вам надо Сатане молиться
И кровь младенцев в чашу влить,
Чтобы Людовик незабвенный
Вас продолжал ещё любить…
Придите в пятницу с деньгами…

Она в карете. Страх царит.
Своими чёрными рогами ей сердце Люцифер разит.

Она вернётся не сегодня.
Они привыкли быть зверьми.
Сакральные поправ законы,
Они рабы Владыки тьмы.


 
3.Ненависть.


Вокруг враги, друзья совсем забыли,
Аббат, лишь вы надежды свет,
Я так хочу, чтобы меня любили,
Не за лицо и не за блеск монет.
 
Я ненавижу всё придворное отродье,
Особенно – маркизу Де Фонтан,
Отнявшую любовь и власть сегодня,
Но завтра я ей больше не отдам…

- Возьми пакет, дитя.
Он источает яд. На крайний случай…
Колдовство поможет.
- Пусть после смерти попаду я в ад,
Уже никто мне помешать не сможет.

- Перчатки, милочка, для госпожи маркизы…
-Она оценит все эти сюрпризы…

И предавая душу Сатане,
Склонись, дитя, пред его чёрным троном.
В свечи мерцающем огне
Пылает месть незыблемым законом.


4.Асмодей.



Когда горят на небе звёзды,
Чудесней сказочных огней,
Является из мрака ада,
Дух инфернальный – Асмодей.

Жестокий дух – служитель мага,
Опять является на зов,
Волшебнику нужна отвага
 для песнопений страшных слов.


Он выполнять заданье будет,
Лишь избегая света дней,
Насколько злее к людям люди,
Настолько Дьявол к ним добрей.

Он опустился на дно ада
И в пандемониум вошёл.
Искал он в людях состраданье,
Но только злобу в них нашёл.


5.Чёрная месса (обедня святого Секария)


Крик уходит под купол как дым.
Впрочем, и дым тоже.
Голая на холод алтаря,
Лёд и жар кожи.
Плачь младенца и взгляд козла,
Пепельно-чёрные лики.
В жажде страсти не слышит она
Стон и кошмарные крики.
Ноги раздвинуты. Чаша меж ними,
Словно печать греха.
Брызнула кровь на голые бёдра
И на руки старика.

Извращены молитвы
Задом наперёд.
Он замолчал и слушал сурово,
Как полночь колокол бьёт.
Чёрная гостия, вода нечестивая,
Где некрещеный погиб.
Он энволирует на смерть,
Жизнь навсегда оскорбив.



6.Невеста Сатаны

Они воссоединились в ненависти и грехе.
Тела их потом покрылись
И факела блеск вдалеке…


Он истязал её тело
И призывал Сатану.
Стая мышей летучих
В серую тишину
Словно стилеты вонзились,
Следом – женский крик.
Совы под куполом злились.
Сипло дышал старик…

Женская энергия – вот, что даёт колдовство.
Брак Сатаны с юной ведьмой,
Зла и добра родство в этой пародии гнусной
Явственно были видны…
Эти Холодные плиты
Потом испещрены…

Бурно она дышала и не решалась встать,
Чтобы вязкое время не обернулось вспять.


7.Аббат Гибур

Я двадцать лет служу Ночному Брату,
На чёрных книгах вытер пыль эпох
И поклоняюсь каждому закату,
Вверяя жизнь загадке тёмных снов.

Я «Книгу духов» заполняю кровью
И ей же наливается хрусталь,
Я вкладываю в губы богохульства,
Вонзаю в тело атаме я сталь.


Соединяюсь с львицами Парижа
На тайных оргиях вторгаясь плотью в плоть,
И каждый раз в глазах их снова вижу
Страх смерти и к другим любовь.

Всегда к другим…Но всё ж я отомщён
Страданием их мужей и лаской жён.
Пускай невольной, но угодной Бафомету,
«Назад!»- шепчу я новому рассвету….


8.Отчаяние

Который день я без тебя,
Но у тебя в жестокой власти
В отчаянье и в бреду
Распята на Голгофе страсти.



И вести каждый вечер жду
От венценосного владыки.
На зеркале я ворожу,
Но видятся лишь мёртвых лики.

А ревность сердце моё жжет,
Надежду убивает
И каждый взгляд, и каждый нерв
Любви твоей желает.

И тело хочет лишь тебя.
Лишь этого прикосновенья,
Лишь только этого огня:
Подъёма и паденья…

Которой день я без тебя
И у тебя во власти,
Распята всей больной душой
На крестовине страсти.



9.Искупление (письмо Франсуазы)

Мне снился сон:
Я в чистом поле,
Одинокая и нагая,
По глубокому рыхлому снегу,
Иду к горизонту, страдая…
Трижды как Пётр от Бога
Я отреклась от вер.
Молись за заблудшую душу милая Лавальер…
Помнишь как в пансионе
Птичек с руки кормили,
В церкви молились тихо,
О юношах говорили?
Эти беспечные годы
Так далеко теперь.
В нашу беспечную юность
Зрелость закрыла дверь…
В этом письме коротком
Многого не расскажешь,
Многое не опишешь,
Многое не покажешь…
Милая Милосердная, молись за меня со мной,
Только твоими молитвами я обрету покой.

(Когда Людовик XIV приблизил к себе маркизу де Монтеспан, Лавальер удалилась от двора и постриглась в монастыре кармелиток, в Париже, под именем Луизы Милосердной (Louise de la Mis;ricorde)



«Возмездие»

Мы сами губим наши души,
Мы ошибаемся и лжем,
Как ветер розы пеплом душит,
Так мы безнравственно живем,
Причиной нашего несчастья,
Наверно, будем только мы.
В тумане, в слякоти ненастья
Все наши души – лишь гробы.
Общины тленные скелетов
Мы ждем, когда придет финал
И вместо песен и сонетов
Сам Люцифер откроет бал.
Мы сами губим наши души
На тонком пламени свечи,
Которую лишь смерть затушит,
Оставив нас одних в ночи.

Когда гуляет в доме осень
И кровью листьев бьет в окно,
Свою тоску уже не бросить,
На сердце хмуро и темно.


Начиная с 1683 года, мадам Монтеспан лишилась титула официальной фаворитки короля, однако, не решаясь удалиться от Людовика, она жила при дворе ещё 8 лет. 43-летняя мадам Монтеспан придерживалась прежнего образа жизни, участвуя в больших празднествах и живя на широкую ногу.
В 1691 году мадам Монтеспан в возрасте 51 года, получив содержание в 500 000 франков, удалилась в парижскую женскую обитель Дочери святого Иосифа.

35 обвиняемых, в том числе и колдунья Лавуазен и аббат Гибур, были приговорены к сожжению на костре. Перед казнью Лавуазен подвергли допросу «с пристрастием», где она признавалась во всех преступлениях, но умолкала, едва речь заходила о королевском дворе. Когда колдунью привезли на Гревскую площадь, где все уже было готово для церемонии сожжения, она отчаянно сопротивлялась, не желая сходить с телеги. Ее стащили силой, закованную в цепи, подняли на костер, за¬валили соломой. Колдунья сыпала проклятиями, скидывала пуки соломы. Но вот огонь поднялся к небу, и она исчезла из виду. Кое-кто из присутствовавших на экзекуции ужаснулся тому, что женщину, пусть и преступницу, предали медленному огню. Им отвечали: мол, для прекрасного пола их оглушают поленом, а помощники палача отрывают им головы стальными крюками...