Многие изгнанники не смогли преодолеть в пустыне..

...




   Многие изгнанники не смогли преодолеть в пустыне искуса маниакального бреда, паранойи и эксцентрического поведения. У них не было больше ни главного поэта, ни странствующего оллава, которые могли бы строго указать, что своими гримасами и ужимками они безчестят имя поэзии. Подобно юродивым елизаветинской эпохи, они продолжали нести свой бред до тех пор, пока все это не превратилось в профессиональную болезнь и пока бо'льшая часть современной поэзии не утратила свой поэтический, прозаический и даже эмоциональный смысл.

 Удивительным образом поменялись местами функции: в древности поэты предоставляли темы художникам, которым позволялось обыгрывать их и украшать, оставаясь в пределах заданной темы. Позже, когда поэты утратили свое ведущее положение и остались не у дел, художники писали все, что хотелось их заказчикам или что им самим приходило на ум, пока наконец не стали экспериментировать с чистой декоративностью. Теперь приступы безумия поэтов оправдывают посредством неверного уподобления экспериментами художников-нефигуратистов с формой и цветом. Так, в журнале "Вог" за август 1945 года Сэчверелл Ситуэлл пишет:

"В изобразительном искусстве мы снова впереди Европы..."