Уильям Блейк...

...


    
  Насколько мне известно, единственным поэтом, который вполне серьезно собирался ввести в Англии институт бардов, был Уильям Блейк. Он задумал свои "Пророческие поэмы" как полный свод поэтических знаний, но из-за отсутствия сведущих коллег был вынужден представлять школу бардов самим собой, причем у него даже не было ученика, который после его смерти смог бы продолжить эту традицию. Не желая стеснять себя белым стихом и героическими двустишиями, Блейк создал свой собственный стиль на основе свободных переложений Джеймсом Макферсоном гэльских легенд об Ойсине и возвышенных стихов иудейских пророков в английском переводе Библии.

Некоторые его мифологические герои (великан Альбион, Иов, Эрин, ангел Уриэль) - главные герои произведений средневековых бардов; другие - анаграммы ключевых слов из многоязычной Библии (например, Los вместо Sol, бога Солнца). Блейк строго придерживался своей системы: в его пророчествах разве что случайно встречаются герои, которые имеют отношение скорее к его личной жизни, чем к миру литературы. Как выразился один английский литературный критик о тех читателях Блейка, которые восторгаются "Песнями Неведения": "Немногие из них способны на большее, чем нырнуть в эти пророческие стихи и сделать один-два гребка в бурном океане символов и притч". Он приводит следующие строки из "Иерусалима":

"Возлег Утесом хладный Альбион:
Кругом ревут метели, штормы,
Над ним Горнила горние, Колеса звезд
И Склеп Безсмертья:
Укрыты члены Смерти одеяньем, ветер
Безпрестаннно овевает,
И, издалека пенясь, омывает
Не знающий покоя вал морской,
Скал белизну. Ты Альбион. Тень Женская
Парами смертоносными из шахт
Корнуолла, Дербишира тяжко на грудь
Тебе легла, влекомая ветрами,
Слоями туч густых, и снова облепляя
И грудь, и чресла. Не дано смести ее
Грозе, что налететь готова, ни грома,
Яростью объятого, раскатам.
Вкруг них вращаются Сынов Гигантских
Их Колеса Звездные, над ними
Горнила Лоса, отовсюду их Склеп Безсмертья
Окружает, Эрин
Во Склепе восседает, наблюдая за ними
В безконечной смене дня и ночи:
Альбиона тело от Наций всех заключено отдельно.
Над ними на крылах костистых Орел
Парит с голодным криком, раздается
Вой волчий голода; и черной бездной
Своей грохочет Океан, волнуясь..."



Комментарий следующий: "Чувства и привычки Блейка присущи ремесленнику. Он выражал точку зрения класса, покой и благосостояние которого катастрофически подорвал переход к машинному производству и который оказался порабощенным в результате внедрения капитализма в промышленность.

 Вспомним, что колеса, горны, топки, дым, "мельница сатаны" соотносятся в "Пророческих поэмах" с горем и муками. Не забудем и о том, что годы жизни Блейка - это годы непрерывных войн. Очевидно, образы в этом отрывке, как и во многих других, - это подсознательное восприятие Блейком политических страстей. Как мифологический персонаж, Альбин может воплощать еще бог знает что, но этого нет ни здесь, ни в другом месте. Особого внимания заслуживают образы войны и машины..."



Английские критики привыкли судить о поэзии по образцам поэзии менестрелей. Поэтому явные традиционные образы, используемые Блейком, они отвергают, поскольку их "нет ни здесь, ни в другом месте", а самого Блейка обвиняют в том, что он не знает, о чем, собственно, пишет. Звездное колесо Белой Богини превращается у них в двенадцать обращающихся знаков Зодиака, а Горнила премудрости Лоса (Аполлона) и Склеп Альбиона (иначе, Хлеу Хлау Гафеса, который появляется также как голодный Орел с костистыми крыльями) ошибочно принимаются за темные механистические образы капиталистического угнетения. Совершенно не принимается во внимание четкое различение древнего Альбиона и современной Англии и то, что Блейк был знаком с книгами своих современников о друидах.