Весна вращается...

Весна вращается в пределах
приостановленной войны.
Её обугленное тело,
её разорванные сны
ещё являются магнитом
для тех, кто жил на островах,
и возбуждают в страхе сытом
ещё невыраженный страх.
Её земля—седьмое небо,
в котором вертится нога,
в котором вольный запах хлеба
на лунной корке пирога
несёт в себе вулканы веры
в карманах порванной сумы,
и очищает нас от скверны
и от пиров во дни чумы.
Но с каждым годом всё слабее
её спасительный озноб,
и красный след на тонкой шее
клеймом угробленных утроб
кричит о скомканных мгновеньях,
кипящих бешенством в крови,
о неосознанных стремленьях,
о неопознанной любви.
Весну насилуют поэты,
её сжигают на кострах
ловцы любви долины лета,
жующей жизнь на полюсах.
Весна вращается. Пределы
приостановленной войны
ломают пущенные стрелы
с материков её страны.
Вставая, падая и снова
взлетая на круги своя,
как безлошадная подкова,
как перекрытая струя
незрелых паводков природы,
преобразивших сам сосуд,
весна присутствует при родах
себя непомнящих иуд.
Когда броня роднее мяса,
когда ломается гранит
от гнёта судорожных плясок
и под прицелом аонид,
дуплистых лет косая мера
крошит эпохи, как стекло—
и вот вам огненная эра
и колдовское ремесло.
Совиных сроков сучья совесть,
хитросплетаемая месть
ночных приверженцев и Бог весть
какая сумрачная спесь
задует древнюю лучину,--
а нам лишь крошки со стола
её пиров—первопричины
люминисцентного тепла.
Не перечесть приметы крена,
происходящего когда
весенних пасынков гангрена
исходит зёрнами плода,
когда под солнцем всё прогнило,
и с высоты полёта птиц
желток ослепшего светила
зрачком невидящих глазниц
ещё пытается навеять
собой предчувствие вины,
найти, соединить и склеить
безбрежные края весны.

                1989г.