Сказ о Тверском Отрочь-монастыре продолжение 2

В тот же вечер Григорий не стал князю всем докучать,
А с утра усмотрел тот часок – разговоры начать.

И в благое-то время припал Ярославу к ногам,
Начал слезно молить – все о том, что уж ведомо нам.

Дескать, встретил девицу – лета, красота же и ум
Не дают то Едимново вычеркнуть больше из дум,
Потому как она из Едимнова… Нынче бы там
Уж начать бы готовиться к свадьбе веселым сватам,
Уж бы князя великого Грише в Едимнове ждать,
Уж на свадьбе бы гимнами князя начать величать!


Только князь Ярослав хмурит брови: нет, речь не люба!

«Али княжьего друга в родню завлекла голытьба?
Ну, вернулся, и будет! Блажи, только знай и предел!
А коль Гриша любезный жениться уже захотел –
Сколь  вельмож, да бояр, да богатых заволжских купцов!
Аль жену надо брать не от самых завидных отцов?
От простых, небогатых, худейших, безродных возьмешь –
Будешь век в поношеньи, в одном униженьи – ну что ж:
От своих ли родных, от бояр, от дружинных друзей,
От последних в затьмацкой земле захудалых князей!
Это княжий-то друг! Нет, не надо мне, князю, стыда!
Коль так женишься вдруг,– нашей дружбе не будет следа!
С глаз подале тебя от стыда своего удалю,
И, как князь и политик, - забуду, что Гришу люблю!»


Отказал Ярослав, пригрозил. Только вновь, что ни день,
В разговорах у Гриши – то тень, то, опять же, плетень.
Все Едимновом грезит, о Ксении все говорит,
Снова молит да просит, теряя дородный свой вид.
Исхудал, и не шутит, и князю всем тем надоел.
Лишь в Едимново хочет,  – другое же все расхотел.

Уж в дружине смешки: сколь судьбу, как веревку, ни вить –
А другой не совьешь!  Пусть он едет в Едимново жить!


И тогда Ярослав у Григория наедине
Вызнает поподробней о дивной грядущей жене:
Что и как, почему, отчего восхотел так её,
Что теперь в терему нашем княжьем уже не житьё?


Рассказал Гриша князю о Ксении в тысячный раз,
Описал и походку, и блеск ясновидящих глаз.

И открыл обещанье свое: «Обещался отцу,
Обмануть  другу князя, хотя бы кого, не к лицу.
Ведь в Едимнове скажут: посол-то у князя, что лис!
Надо б слово исполнить, покуда судить не взялись!»


«Что же, быть по сему! – рассудив, Ярослав говорит, -
Да давай-ка, спеши, сам покуда молвою не бит.
Ведь молва – что стрела: коли слово ударит меж глаз,
Так, поди, упадешь! – Поезжай-ка, Григорий, сейчас!
Ты на чем: на конях? А давай-ка в ладьях по реке!
С парусами златыми – чтоб всем берегам вдалеке
Было видно – а как же! -  с почетом плывет княжий друг,
Да ладьи-то с подарками долго готовил, не вдруг!
Сколько надо ладей? Сколько надо людей? Всё изволь!»


Кто когда возражал против княжьих властительных воль?


«Ведь Едимново прямо на Волге великой стоит,
От села отовсюду на Волгу прекраснейший вид –
Выйдет  утром по воду, увидит ладьи-то народ:
То велением князя дружинник жениться плывет!
А коней – эка невидаль кони! – по брегу пришлют,
На телегах едимновцам снеди к столу привезут!
Поезжай же, Григорий – да впредь над душою не стой,
Я же сам – на охоту: коням неполезен застой!»


Отрок с радостью кланялся князю и благодарил,
И по Волге-реке на ладье золотистой поплыл.
С ним дружиники – едут, дары дорогие везут,
А к Едимнову волны ладью как на крыльях несут.

Продолжение следует.