5. Возрастная обрывочность

Заливаю утро росой, пока все спят, рисуя в чатах глупые смайлы.
Есть что вспомнить с кубиками льда на дне, заполнить доверху.
Лучше мне не верь и себе налей еще покрепче, развеешь печаль.
Привычно не узнаешь старость в зеркале, голос по старому домофону.

Почерк в старой школьной шпаргалке напоминает прогулки по темному,
на стене старые полки и женщины, что были в гостях, остались довольны.
Стирая следы от поцелуев и телефонные вызовы, полученные оргазмы ломтиками.
плыл по небу, а ночью на вопрос, «кем хотел бы быть?» - отвечал «свободным».

Правду связать порой сложно, проще страусом голову в землю зарыть,
оригинальность, жалом на жалость, глазами животного не надавил.
Превращая конкретику в обобщенность, просто пытались забыть,
скомкано было то, что компоновал в ладонях часами,  а потом выбросил.

Ты читал старые письма от любовниц и показания счетчиков квартирных,
там везде пыль и отдышность, соседей слышно, разум насквозь просверлили.
Я видел старика, что плыл по бумажному морю из цитат и вырезок газетных,
по коллажам, было влажно глазами, ошибочность иллюзорная превалировала.

Плыл он годами, теряясь в догадках общественных легализаций,
искал сушу и желание проснуться, но что-то давило на личность.
Давило сильно на двуличие с преувеличениями собственных реалий,
и предстоящие встречи лишь формально касались, руки в кровь кусая.

И каждый скажет, что ты предатель, самый настоящий и нереальный.
Нарисованный на газетах и ксероксом по бланкам ездил бы да ездил,
дорогами своих мыслей, тихо говоришь, «на счастье», а радостью слабый.
встретил и тотчас растворился в воздухе, ощущая спазмы пальцами, сглазил.

А старик отыскал свой кусок берега и пришвартовался к твердой земле,
сбросив якоря, отличимые от других лишь своим разумом и привычками.
весь мир квадратиками как компьютерная графика, посланием в бутылке,
открыл с долгим ожиданием и интригой, а там разочарование сюрпризами.

Люди киборги, запрограммированные убивать и стирать с лиц улыбки,
эволюция иллюзиями по цепочке, все пьют, и наплевать на печень,
Желания чаще реальными кажутся, а идеи идеальными до жути,
когда заказываю выпить, то все время вру, а они трут мою память.

Я тот старик в этом сне, в поисках ответов на вопросы, с запросами,
стал частью мира, от которого тошнит и все больше раздирает когтями.
комната голая, а я как часть интерьера продан, стал частью коллекции,
висел на стене, наблюдая за шедеврами, разбросан мозаикой по частям.

Годами пытался понять, как все устроено, затеряно далеко в библиотеке,
что переехала в правый отдел мозга,  а мудрец изображал нервозность,
в моде новые биоритмы, я старые забыл и забил в вены, кровь по иголкам,
да так обидно и не привычно, хотелось перевесить себя на другой гвоздь.
 
У меня прожженность, а у вас протяженность по экватору больше,
думаешь легче, когда нет третьего, а ты второй и все равно лишний.
Поджигая наличие смысла, стеклянными призмами отбиваю отражение,
фильмы слишком заняты, чтоб передать ощущения и правильность решений,

Залез под одеяло строить планы по твердым, стальным каркасам,
В ожидании когда все уснут и выберусь наконец из своего подвала,
Там спрятал обрывочность, что приводилась к возрастным рамкам.
Две стороны мира освободил, поспеши пока корабль стоит у причала.