У всех музы, как музы, а моя...

Ты ждешь меня, милая, рыжая с длинными косами
Скользишь, как змея, по окрашенной ночью комнате
И сыпешь своими увы-не-к-месту вопросами,
На старый французский манер, мол, миледи, помните…

Я тихо смеюсь: знаешь, зая, опять ты не к месту.
Уже двадцать первый век: поезда, ракеты…

Ты сунешь под платье руку с тончайшим перстнем
И вытянешь ловко из длинных чулок сигарету…

«Вы, может быть, тоже хотите затяг, а, миледи?»
Вот сгинешь от рака, а мне потом что, только прозой?
«Так, помнится, сами сказали: другое столетье,
Ну я и решила равняться на дым паровозов».

А как что-то вставить, так ты тут, конечно, первая!
И вот ведь послал Бог язву на роль помощника…
У всех, знаешь, музы, как музы, а ты - манерная!
Куришь, язвишь, живешь по законам прошлого.

А после спешишь рассказать о чем-то, плененная
Дальними странами, снегом, октябрьской ночью…
Язва! И слишком уж, зая, ты самовлюбленная
Для той, кто школу для муз, увы, не закончил.

А дым выедает воздух и все конфузное,
Кружит мою голову. В легкие рвется копотью
История вечная: автор и рыжая муза,
И споры о главном в изъеденной дымом комнате…