Серый костюм

   В комнате душно. Проветривать ее бесполезно, воздух за окном холодный и влажный и, ворвавшись, он будто стоит колом. Под потолком роятся смешанные, уже почти неразличимые запахи: масло, дым, позавчерашние духи натурщицы и легкий, почти неуловимый, мокро-железный запах крови.
  Если присмотреться сквозь запыленные окна мастерской, то можно заметить серое разочарование еще не использованного холста, стол, заваленный набросками, счетами и прочим хламом, возвышающимся неровной кучей примерно на полтора фута, одну из измятых бумаг, что приколота к стене узким лезвием ножа.
  Дверь в граверную мастерскую откроется с легким скрипом только через два дня. Войдет молодая женщина в светло-сером пиджаке с цветком в петлице и в такой же серой юбке. Невысокие каблуки простучат по старому, в пятнах краски, паркету, голос громко и высоко вспорет напряженную тишину, непривычную после шума пестрых и суетных улиц Фрайбурга.
  Она еще раз пройдется вдоль длинного окна-витрины прежде, чем решится пройти в глубь помещения, в вынужденный мрак из-за перегоревшей лампочки - и все же она пройдет дальше, туда, где пятно света, падающего из-а широкого стекла, заканчивается.
  Вновь простучат каблуки, она нетерпеливо фыркнет - и вновь воцарится непрозрачная  тишина.
С глухим стуком опустится на пол маленькая сумочка. Истошно и протестующе гремя, покатятся по полу кисти и тюбики красок, смахнутые сразу с обеих табуреток. Тихое прерывистое дыхание не нарушит покоя, зависшего в густом воздухе мастерской.
  Ее взгляд зацепит прикрепленную к стене бумагу. Она снимет туфли - ей покажется, что стук каблуков потревожит тишину и что-то обязательно нарушится в чужом Покое.
Она подойдет ближе, с небольшим усилием выдернет нож из стены, и бумага мягко опустится на вытянутую руку.
"Дорогая Кларисса.
Я знаю, что ты это читаешь. Я не знаю, зачем я пишу о таких очевидных факты, но, кажется, я умер. Мозер сказал, что меня задушит чахотка. Он нагло наврал - думаю, это удушье от серости - люди, люди... Но ты меня и так понимаешь, объяснять не буду.
  Твой портрет я все-таки закончил, посмотри на столе, думаю, найдешь. Знаешь, я специально не заканчивал - из-за встреч, ну, ты знаешь. Работа вышла чудесной. Спасибо тебе. Я помню все твои слова.
  Я тебя попрошу об одном. Не делай себя серой, ты совсем не такая. И цвет этот совсем не твой, выкинь серый костюм, ходи в бежевом, бога ради.
  Любил тебя. Если ты тоже - хоть чуть-чуть - уходи. Не оставайся с ним. Лучше умри, но не будь с ним. Я все еще помню, где лежит маузер, что я тебе дарил.
Твой Э.Кирхнер."

Шелест бумаги, подмоченной слезами. Неестественно-громкий звон шпилек - ее идеальная прическа рассыпется.
 Она вернется к табуреткам, не глядя наденет туфли, подхватит сумочку и выйдет, на ходу вытирая щеки и поправляя волосы.
 Выстрел не прогремит.
Наутро раздастся бодрый перестук каблуков по мостовой, который замрет у кондитерской. Встреча была вполне ожиданной - он ожидал ее и ее улыбки после телефонного звонка, разнесшего благовестом по его комнатам весть, что она свободна. Он подойдет к ней, поцелует ее в щеку и подарит ей фиалки, какие дарят на всех свиданиях.
- Здравствуй, Кларисса. Какая ты красивая в этом сером костюме...