Болото

       Я родилась через 15 лет после войны, которая унесла более 20 миллионов жизней. В эти годы, как никогда,  ждали появления детей  и рожали много и отчаянно. До меня уже родились сестра и брат - погодки, поэтому мое появление на свет было воспринято более спокойно. Отец работал на железной дороге составителем поездов, а мама сидела с нами дома. Нам дали комнату в бараке,  где и прошло мое раннее детство.  Район назывался «болото».
        В памяти моей остался коридор с висящими на крючках коромыслами, ведрами и железными ваннами, в которых стирали белье и купали детей наши мамы. Быт был еще тот,- барачный. Едва научившись ходить, я была прикреплена к сестре старшей меня на 6 лет, которая старалась отделаться от меня поскорее и заняться своими делами, поэтому с ранних лет научилась развлекать себя сама. После того, как я изучила коридор, принялась за двор и обследовала все стайки – сарайки, в которых держали и дрова для печей, и животных. Эта живность хрюкала и кудахтала. Так, в щелки в досках, я познавала животный мир. За сарайками на заднем дворе стоял ящик для отходов, куда сливали помои и запах стоял соответственный.
        В отдалении стоял туалет – дощатый с крючком на двери. В нем бы я и погибла в младенчестве, если бы вовремя не подоспела сестра. Мое любопытство было вознаграждено испачканной ногой и утраченной туфлей. По еврейским приметам, я должна была быть в будущем состоятельной и богатой дамой, но я родилась в русской семье.
      Затем я стала изучать забор, из-за которого постоянно доносились рычащие звуки и с грохотом выезжали машины, в периодически открывающиеся железные ворота. И все-таки я нашла щель и проникла за забор. Там было интереснее, чем во дворе и я пряталась в бурьянах, и смотрела на происходящее во все глаза и даже запомнила несколько слов: машина, шофер, полуторка… Российский мат впервые был услышан именно там, но странно,  что дома  я ни разу себя не выдала знанием этого лексикона. Видимо, боясь утратить вновь обретенное пространство, в моем детском мозгу все же мелькала какая-то сообразительность. В какой-то момент меня обнаружили в бурьянах и препроводили во двор.
      Рядом с нами стоял 2-х этажный оштукатуренный красивый дом, на который я обратила внимание и за изучение которого  принялась. С трудом открыв подъездную дверь,  я входила и поднималась по ступенькам. Неизгладимое впечатление на меня произвели большие гладкие, окрашенные коричневой краской, перила. Я постоянно прикасалась к ним, трогала рукой, прикасаясь щекой к  прохладной поверхности. Не помню тот момент, но будучи совсем маленькой девочкой, я умудрилась прокатиться на них. Пару раз я падала и разбивала колени, потом плакала за домом, но во двор не шла. С детства я росла естествоиспытателем. В моей маленькой головке все время крутилась мысль: почему же мы не живем в этом красивом доме, в котором такие красивые  широкие и гладкие горки?!
       Смирившись с этим, я начала исследовать жизнь за дорогой, которая проходила перед нашим бараком. Движение тогда было намного спокойнее, и я успевала перебегать на другую сторону и спешила к реке. Река Чусовая, что в переводе  означает – быстрая вода,  для меня казалась огромной. По ней плавали большие баржи, от которых шли волны и накатывали волна за волной на берег. Я собирала речные камушки и рассматривала их, не замечая  того, что ноги мои становятся мокрыми от воды. Мои походы на речку определили по моим мокрым ногам и сандалиям. На какое-то время за мной следили бдительней обычного, но я затаилась и мама утратила бдительность.
        Железная дорога, проходившая, практически рядом с домом влекла меня к себе не меньше реки. Поиграв немного во дворе и понаблюдав за мамой, я улавливала момент, когда она отворачивалась от окна, и стремглав неслась вдоль по улице к железнодорожному мосту. Он был для меня высоким и по ступенькам, окантованным железом, я поднималась долго. Затем я стояла и смотрела вниз, как под мостом проезжали поезда, от чего мост сотрясался, и тряслась вместе с ним от страха.  Назад я сползала буквально на попе, боясь глядеть  вниз. Страх высоты так и остался во мне до сих пор. Несмотря на это, мои вылазки на мост были постоянны и, набравшись впечатлений, перед сном вспоминала эти ощущения. Мама удивлялась: отчего я кричу во сне, но ей было невдомек, что ее маленькая дочка нашла такого рода занятие…
      С «болота» мы уехали, когда мне исполнилось  5 лет, накануне новогодних праздников. Я сидела в кабине вместе с мамой, которая держала на руках моего младшего брата. Шел снег, и я смотрела вперед в окно, ни разу не оглянулась. Разве я знала, что район «болото» бывает практически повсеместно…
( из моей автобиографической книги "Вид из моего окна")