Жена Суибне, пыталась удержать его...

...



         
   Обратимся к Суибне Гейлту, поэту-королю Дал Аройде.
Неизвестный ирландский автор IX века сочинил о нем сказание в прозе - "Безумие Суибне". В сказание включено несколько драматических стихотворений на основе оригиналов VII века, которые приписывали Суибне. В этой повести, как она дошла до нас, Суибне поражен безумием за то, что дважды нанес оскорбление св. Ронану: сначала вмешался, когда святой без королевского соизволения указал место для строительства новой церкви, и бросил его псалтирь в реку; в другой раз - метнул в него копье, когда тот пытался примирить верховного короля Ирландии и сюзерена Суибне накануне сражения у Маг Рат. Копье попало в колокольчик, которым св. Ронан созывал на мессу, и отскочило в сторону, не причинив ему вреда. Тогда св. Ронан проклял Суибне, наслав на него летучее безумие. Тем не менее, найденные в трех древних хрониках свидетельства говорят о том, что Суибне метил копьем не в св. Ронана, а в оллава, священного поэта, который накануне сражения у Маг Рат пытался примирить короля Домнала Шотландца и Домнала, верховного короля Ирландии. В VII веке такого рода примирениями занимался не священник, а оллав. Скорее всего, копье Суибне попало в связку золотых колокольчиков - знак власти оллава; а оллав в отместку швырнул ему в лицо "пучок безумия" (жгут заговоренной соломы), после чего тот в умопомрачении бежал с поля боя.

Эоранн, Жена Суибне, пыталась удержать его от этого безрассудного поступка и потому смягчила действие проклятия. При летучем безумии тело становится настолько легким, что человек способен запрыгнуть на верхушку дерева и совершать, не причиняя себе вреда, невероятные прыжки на сто и более футов. (Средневековые философы-латинисты описывали это состояние как spiritualizatio, agilitas и subtilitas и относили к случаям левитации впавших в экстаз святых.) На теле Суибне выросли перья, и он стал жить как дикий зверь: ел плоды терна, ягоды остролиста, водяной кресс, веронику, желуди; спал на тисовых деревьях, в расщелинах поросших плющом утесов или в зарослях боярышника и ежевики. При малейшем шуме он бежал прочь и совершенно перестал доверять людям.