Блаженны нищие духом ибо их есть царствие небесное

Заело ленту магнитофоном-
Москва сожрала меня до упора.
Я колокольным взмываю звоном,
в пасмурный купол пронзая город,
кинувши прочь кабаки и пьянки,
танцы под грохот тройных частот.
Странный, признаюсь, я Капабланка
и Уильям Гершель, и Жак Кусто.

Падение оземь. Лежу и чаю
- иссякнет горечь ума, халвой
сменившись. А Он, качая
своей лучистою головой,
все смотрит в меня, не браня, не хмурясь,
ладонь протянет: - Вставай, пошли.
Он знает все: о щенячей дури,
о сердце огненном, что болит
подчас так сильно, что нету мочи,
и воешь, скалясь, терзая грудь;
когда рыдает и кровоточит
душа... Мерещится: вот чуть-чуть-
и выстрелом пробки! гудящим вихрем!!
раскатом грома!!! волной морской
покинешь тело! И станет тихо...
И станет просто... Покой. Покой.

Он терпит, молча огня вливая.
- Ну что, полегче? Пустяк какой.
Целует в темя и укрывает
озябшие пальцы своей рукой.

Катая в рулон балахон колючий,
зима отбывала в студеный мрак.
Ты счастлив, что жив, ты такой везучий!
Хоть кто-то считает: простой дурак.


25-30/3/13