На смерть олигарха

Расплатой эта смерть была иль Божьей карой,
А может здесь вина других напастей,
Я безразличен, нет во мне душевного пожара,
И мозг не разрывается на части.

Я про него не вспомню, уж поверьте,
Мне все равно, о нем какое скажут слово,
И будут плакать или радоваться черти...
Другое вспомнил я - из Ильфа и Петрова
Слова Безенчука про термины о смерти.

Пусть для кого-то — дал он дуба,
Преставился иль Богу Отдал душу...
Но нет, про душу — это слишком, это — грубо,
Смешно об этом даже слушать.

А может приказал нам долго жить?
Хотя, кому он приказать был вправе?
Лишь тем, кто перед ним приучен лебезить,
Любя его как «Г» в бриллиантовой оправе.

Он мог и перекинуться и ноги протянуть,
А кто-то скажет, что сыграл он  в ящик, 
Из терминов Безенчука один я вспоминаю чаще,
Им и воспользуюсь на прОводах в последний путь:
Он просто гигнулся... теперь о нем забудь.
Сейчас забуду...
                строчку допишу...
                осталось лишь чуть-чуть...