В дионисийских мистериях hirco-cervus...

...


         
В дионисийских мистериях hirco-cervus - козел-олень был символом возрождения и упования на безсмертие. Видимо, оказавшись в Фессалии, гиперборейские друиды в козле-олене, которого связывали с яблоками, своего собственного безсмертного белого оленя или лань, которую также связывали с яблоками. Ибо яблоня, ut dicitur, [1] - убежище белой лани. Благодаря козлу-оленю у единорога в геральдике и средневековом искусстве иногда появляется борода. У христианских мистиков греческий козел-единорог из видения Даниила передает некогда мирному единорогу свою воинственность.

В Британии и Франции единорог не сумел вытеснить белого оленя; он сохранился в народной традиции и упоминается в средневековых сказаниях как символ тайны. Король Ричард II объявил "белого оленя возлежащего" своим личным символом; с этого момента оленю был открыт путь на вывески британских постоялых дворов. Иногда его изображали с крестом между рогами: олень с крестом явился св. Губерту, покровителю охотников, который, не зная отдыха, неделями преследовал его по лесным чащобам, и св. Юлиану Милостивому. Таким образом, у единорога пустыни и лесного белого оленя один мистический смысл. Но в начале XVII века, когда в моде была герметическая магия, они обозначали соответственно дух и душу. Герметики - это неоплатоники, латавшие свои философские тоги обрывками полузабытой мудрости бардов. В редком герметическом трактате "Книга источника Агнца" есть гравюра, на которой в лесу рядом стоят олень и единорог. Текст гласит:

"Истинно говорят мудрецы, что два зверя в этом лесу: один - величавый, прекрасный и стремительный, великий и могучий олень; другой - единорог... Употребив иносказание искусства нашего, назовем лес телом... Единорог во все времена будет духом. Оленю не надобно иного имени, кроме души... Тому, кто ведает, как с помощью искусства приручить их и взять под свое начало, соединить их вместе, завести в лес и вывести из леса, подобает называться Мастером".