Мир для уюта приглушил

      

Прозрачный день.
                Снег островками остался лишь в лесном углу.
Поляны старыми боками, как бы приподнялись к теплу.
Чуть тронута зелёнкой шкура, тут, на припёках, на буграх.
Вороны томная фигура на влажных царствует ветвях.
Чересполосиц, буераков уже не раздражает лик.
Из–за реки какой–то трактор донёс сюда хозяйский крик.
То стук накатится железный, то певчей птахи милый
                звень…
На пятаках глухих; облезлый, чуть дремлет, отдыхая,
                зверь.
И вербы опушили цветом пунцовой плоти остроту.
Но утренник перед рассветом натянет лужицы в струну.
Лишь в небесах немного меркло… Ни мглы, ни кипени
                вершин…
Так словно, Бог, любя безмерно, мир для уюта   
                приглушил…
И шлёпанье сапог по лужам – откроет детское внутри,
Прислушайся на древней суши –земля пускает пузыри!
Младенческий зевок природы, недолгий, в руку иль в
                картуз;
России странного народа, Души его – и пар, и груз!
Здесь всяк живёт, не только хлебом… И первый
                налетевший клин,
          Перелистнёт под вешним небом страницы вольные былин.