Беспонтовая элегия

Положи мой муляж в палисандровый лаченый гроб,
 Накатай эпиграмму, брось горстку земли, выпей водки.
 Пусть компанией станет похмельный узбек землекоп-
 Он покажет с экрана айфона ташкентские фотки,

 На родном выдаст пару ругательств… Херовый мотив
 Беспонтовой элегии бьёт в бирюзовую чакру
 Сострадательной тьмы. Многоразовый презерватив
 Показного цинизма претит разноцветному завтру

 И корявость неграмотной речи мочалит кишки
 В головах  замусоленных   ангелов с гайками нимбов.
 Им, небось, помешали на небе рубиться в снежки
 И за это пернатый союз не ответит «спасибо»,

 А поддаст сапогом по седалищу. Этот исход
 Сотни раз становился концовкой подобных стыковок
 Между тёмным и светлым. Запретный надкушенный плод
 Догнивает на древе близ полупустых остановок

 Загипсованных дервишей, пьяных пророков, калик
 С костылями в руках и окурками в ржавых коронках.
 Возвращаясь в питейный бедлам, поминать этот миг,
 Много проще себя сознавать малым дурнем в пелёнках,

 Чем объектом с гнилым организмом и верой в рубцах.
 Помирая заочно культ страха летит в мизансцену
 Разбивать колуном не отёкшие жиром сердца,
 А коль нет, так накручивать фобиям новую цену.

 Эта скучная жизнь незаточенным карандашом
 Оставляет на карте бытийной гряду подлежащих
 И ленивых сказуемых. Выдуманным миражом
 Притворяется вечность меж прошлым и настоящим,

 Но начертанный штрих- есть дорожка ветвистой судьбы
 В белоснежном просторе, что жизнью клеймился когда-то…
 К сожалению, время не властно копить на гробы
 И чеканить за шепоты-крики  червонное злато

 Для кого бы то ни было. Пусть карандаш-индивид
 Уличит в разношерстных грехах лишь томограф-точилка,
 Как заразу кишечно-утробную, как гайморит;
 На десерт, как всегда, три псалма и микстуры бутылка.

 Неужели не я,  по ветрам распустив никотин,
 Неужели не я, освещенный тремя фонарями
 Ковыляют от центра к окраинам. Снег-желатин   
 Покрывает поля отчужденья, как маму «словами»…