Я и время моё

1.
Я смотрю на часы:
циферблат поистёрся на них.
За окном моросит –
значит, осень; мы снова одни –

я и время моё,
что застряло под крышкой часов –
ни назад, ни вперёд…
И старуха со ржавой косой

поджидает уже.
Всё обрушилось в бездну времён;
я на узкой меже –
меж «сегодня» и завтра; клеймён

каждый знаком своим:
кто раба получает «тавро»,
кто судьбою храним…
Благосклонность Фортуны, порой,

получал; но рабом…
быть не мог, не хотел и не стал.
Вновь с наморщенным лбом:
«завтра» - нет, позади – «пустота»…

Я в пространстве завис,
но стараюсь их, силюсь понять –
двух попутчиц-девиц.
(Труд, признаюсь, пустой для меня).

В белом – Жизнь – за спиной,
в чёрном – Смерть – что всегда впереди…
Обе – рядом со мной;
и смятения тяжесть в груди.

Я на узкой меже –
между жизнью и смертью; пора
разобраться уже,
преступил ли последнюю грань –

невозврата черту?
Шёл ли верной дорогой к мечте?
Может, предал мечту,
оступившись на этой черте?


2.
Я и время моё…
Вроде, вместе мы были – не врозь.
Что я знаю о нём? –
Если честно – серьёзный вопрос.

Стрелки вспять повернуть! –
Мне бы время назад «пролистать»,
отследить бы весь путь,
«открутить» лет бы этак с полста…

Мне двенадцать. Весна.
Материнский мне взгляд голубой
дарит щедро она,
и весёлой ребячьей гурьбой –

мы за взрослыми вслед –
в коммунизм. И ликует весна,
и войны больше нет…
и Гагарин порадовал нас:

шар земной осветил,
лучезарной улыбкой своей –
той, что ярче светил!
И не знали земляне светлей!

Он давно башмаком –
наш «генсек» - вызвал «кузькину мать» -
чтоб дышалось легко,
чтоб «буржуи» не смели пугать!

«Стало жить веселей».
«Вождь» уже без усов и кудрей.
Вот ветвистых бровей
час пришёл и «звездистых» грудей.
 
Называют: «застой» -
это время теперь; может так,
но народ жил простой -
и «копейку» ценил, и «пятак».

Кто – в колхоз, кто – в забой,
Кто – на Север за «длинным рублём»…
Было трудно порой,
но, горя «комсомольским огнём»,

дружно строили «БАМ»,
«догоняли Америку» и
шли за ней по пятам!
Но брезгливо нас звали: «совки»…

От заморских угроз
мы ракетным прикрылись «щитом».
Знал солдат и матрос
долг пред Родиной свой; лишь о том,

что в армейском строю
самых лучших и верных сынов
за Отчизну свою,
за родных, за семью он готов,

не щадя живота,
бить заклятых, смертельных врагов.
«Ставропольца» мечта,
«перестроить» всё вновь,

развалила страну.
Но понять он не смог, не сумел –
у амбиций в плену –
власть дана, чтоб унять «беспредел»

и «двухсотых» обвал.
Сверстник мой – он в Афгане, в Чечне –
как мой, дед воевал.
Но другой уже лидер в стране…

Не «генсек» теперь он,
и прошло время пышных торжеств
с чередой похорон.
«Броневик», узнаваемый «жест»,

«Президентов парад»…
 А страна – как «шагрень». Кто как мог,
 лез во власть; был не рад,
лишь дурак, воровать под шумок…

 Ах! Какой был азарт!
Что же стало с моею страной? –
Превратилась в «базар».
Не «свободы хмельное вино»

довело до беды –
слепота! Мой доверчив народ.
Стало время седым,
и сомнение сердце берёт:

вроде, шли мы вперёд,
а пришли почему-то назад.
Вот такой поворот:
снова надо Россию спасать!

***
Встретил я старика.
Нет, не много таких я встречал:
Сед, сухая рука,
взгляд  заботливый, как у врача,

Ровен голос и тих.
Тронул мудрой он речью своей.
На ладонях сухих
алый след я узнал от гвоздей…

Я смотрю на часы:
поистёрся на них циферблат.
Изумруды росы
украшают зелёный наряд

белых юных берёз,
распустивших серёжки свои –
не для горестных слёз,
а для нежной и светлой любви.

Но за стрелками этих часов,
видно, мне не поспеть.
И старушка под дверью с косой
заждалась меня… (смерть).

23.01.2013 – 17.03.2013