Однажды на Волге

   Андрею Гордеевичу посвящается.


 Над Поволжьем тучи, над Поволжьем дождь.
  Ветер в землю клонит золотую рожь.
  Сердце застучало, а по телу дрожь.
  Постучал в калитку пролетарский вождь.

  Золотая осень, тридцать первый год.
  Кулаков увозят, празднует народ.
  Все амбары полны, а скотина мрет…
  Изведем под корень весь кулацкий род.

  Угоняли семьи в дальние края.
  Выпала на долю трудная стезя,
  Дети понимали, плакать здесь нельзя.
  Пятьдесят восьмая – страшная статья.

  Принял всех в объятья новенький КарЛаг.
  Конвоир от скуки нагоняет страх.
  - Вы не на курорте, это в двух словах.
  Выройте землянки, водрузите стяг.

  Привезли сюда вас уголь добывать.
  Выживет не каждый , это надо знать.
  Вы враги народа, стоять и молчать !
  А теперь за дело, начали копать !

  Встретил лишь двадцатый, сорок первый год.
  Заслужил не каждый право на уход
  Из под конвоя  да  прямиком на фронт.
  Умыл фрицев кровью наш кулацкий сброд.

  Не умел он, глупый, сроду отступать.
  Кулаку под пули не впервой шагать.
  Рядом с комиссаром за падло лежать,
  Что же остается, встать и умирать…

  Над Поволжьем солнце замедляет бег.
  Домой возвернулся поседевший зек.
  Только опустели берега у рек,
  После раскулачки раскидало всех.

  Из живых остался лишь слепой звонарь,
  Стережет у храма сломанный алтарь.
  Поклонился воин, как бывало в старь.
  На заросшем поле  токовал глухарь.

  Унесла разруха люд  за старый яр.
  Стылые избушки обглодал пожар.
  Не хотел, а выжил – это божий дар.
  Не до дна знать выпил он судьбы « нектар».

  На погосте двое, воин и звонарь.