Утешительный финал. СПИД

Синдром дефицита

Отче Ваш,
Отче их.
Отчитать
очевидное.
Что чиста
очень видно,
но внутри-то
червива.
Как запретный,
что плод.
Бесследный
спаситель
уходит в оплот
деграданса.
Три градации.
Отец,
сын,
запах святости.
Мы одержимы радостью.
Падки на плаху буйной головушкой.
Шепот на ухо
псевдонаучен,
а жизнь -
кумир нерукотворный.
Религия - притворство.
Ваш бог - вор.
Сворует кумира
и пустит по миру
умирать.

Когда предполагаемая дата смерти -
вчера,
легко и свободно поверить
в третий-четвертый шанс.
Жизнь больнее болезней.
У горла лезвие.
Надавить.
Не так уж и надо жить.
Наложить
руки и циркулем рисовать круги личного ада.
Конец парада
ознаменуется светом в тоннеле метро
и самым теплым из тысяч ветров.
На секунду я даже поверю,
и щеки зажжет слезами кислотными.
Кожа слезает.
Я змей-искуситель в зимнем саду.
Я в бессрочном порту сойду.
Я на балу Мефистофеля первый гость.
Сжимаю сердце в руке - всего горсть.
Гортань онемела,
а небо, разверзнувшись страшным дождем,
последнюю нить с существованием смоет.
И жалкие грешники мы, может, дождемся
еще оборота и сдохнем зимой.
Следующей=
последней.
На снегу замер след,
но рядом со мной никого.
Я больше не рад весне.
Стою,
сжимая свой приговор.

Дефицит синдромов

Бригантины уходят в недальние плавания,
узор на стекле напомнит о доме.
Прекрати... Прекрати!
Съедает усталость.
Благолепие только в душевных питомниках.
А стены еще помнят стенания страждущих,
хоть мозаика местами отколупилась.
Истерик? Истерик не будет, возрадуйся,
мы все сдаемся на Твою милость.

И вновь греху предаваясь в постели,
вы верите в вечность своего бытия,
а девочка маленькая боль адскую терпит,
так рано уверовав, что кровь - это яд,
что течет по венам.
А ваша праздность полна крови господней.
И, может быть, кто-то когда-то изменит
течение этой жизни блевотной.

А ведь нынче в мире дефицит синдромов.
Никто не хочет сдохнуть, лишь заболеть.
Почерк врачебный извечно неровный
рисует оправдание человеческой лени.

Клятва Гиппократа - пальцы крестом.
Не хочу на работу, в институт, служить.
С утра хочу испытать истому,
до обеда валяться, полюбить жизнь.

А все это, знаете, осточертело.
****ство чертей на остовах религии.
И на хую вашу веру вертел я.
Я трахну мораль, я стану великим.

Я в келье своей запрусь и не выйду,
я волосы вырву, чтобы повеситься.
Когда-то скоро с последним выдохом
я ржать буду, суки, мне так будет весело.

Приобретенный дефицит

Да светится имя твое
Киркоров от паствы споет.
Закатив глаза в блаженстве повиновения.
А стадо блеет. Стадо блеет.
Не по своей воле я вас пасу
и никого из вас не спасу.
Индульгенция была честнее -
заплатил за совесть, и *** бы с ней.
Нееееет, блять, моральные, на ***, устои.
Мы строили-строили и ни *** не построили.

Особой крутостью считается сдохнуть в нашем супермаркете от РПЦ,
как тот старикан с непроизносимой болезнью.
Они чувствую себя настолько близко к богу, что цепенеют
и падают замертво. Спускай их потом по лестнице.

Нет бы сдохнуть в своей кровати,
им нужно шоу в конце пути.
Надоело? Надоело! Хватит!
Дайте уже и мне уйти!

Я еду пьяный в приходской машине,
крестик нательный торопливо снимаю.
Я разъебусь, бля буду,
сведу счеты с жизнью.
Полночь. Первое. Наступила зима.