Исповедь

Наломал в жизни дров я немало.
Верил, ждал и, порой, предавал.
Больно били меня и бросали.
Но я снова измены прощал.
Иногда был я грешником падшим,
Иногда был я девственно чист.
Говорили мне: ты же пропащий,
Ты романтик, ты идеалист.
Для идиллий кишка тонковата,
И романтика здесь ни при чем.
Часто слышал в моменты расплаты
Смех злодейский за левым плечом.
Я бывал в состоянии зверя,
Был доволен едой и теплом.
Жизнь чужую своей меркой меря,
Я не думал всерьез ни о  ком.
Я пел гимны совковой лопате,
Перед ней все мы были равны.
И смеялся, и плакал некстати,
И себя продавал в полцены.
И хотел я дышать, чтобы выжить,
Но ходил по колено во лжи.
Для того, чтобы сердце услышать,
Я пешком покорял этажи.
Пил любовь. До конца. Без остатка.
И когда ночью темной не спал,
Я Гомера читал и Петрарку,
Но Баркова я тоже читал.
После лет, проведенных так глупо,
Выть хотелось, аж ныло нутро.
И кусал я соленые губы
В полуночных вагонах метро.
Я бежал от себя, ног не чуя,
И подолгу в подушку рыдал.
Боже мой, как же ныне хочу я,
Чтобы кто-то меня понимал.