7. Первые подвиги в Аду

Утром в лапку Скупердяю сунул злотый.
«Заезжай ещё: - услышал.» Были уж они на Ты.
Проводил отряд Виконта на большак.

Кролик на шишак прикладывал пятак.
После падения Шалтай-Болтая
тёр лапками ушиб молча, не болтая.

Утро, день, ночь в Аду одно и то же.
Шум, гул, сполохи. Туман, как желе.
Двигались с поклажей еле-еле.

Хорошо бы сейчас Пегаса с телегой,
чтобы ехать каменистой дорогой.
Скоро с цепью дуб,
гнездо с деревянный сруб.
Ждут путников свист, смерч.
Здесь не помогут щит, копьё и меч.
Вот показалась крона дуба
выше чем ТЭЦ труба.
Кролик сунул мне удила, стремена
и тут же с ним произошли перемены.
Перед Виком выгнул шею Баргамот.
Подумал Вик: «Вот обормот...»
Взнуздал, как заправского коня, дракона.
Взлетели, сели на верхушку кроны.

Из листов с испугом
наблюдал за нами недруг.
То на одном, то на другом
тормозил глазами, взглядом.

Баргамот обдал его шипом
огнём и паром.
Соловей-разбойник
понял, что с нами он - покойник.

Попытка дунуть кончилась ничем.
С перепугу скорее бессильным плачем.
Баргамот ткнул гребнем головы.
Соловей упал у корня дуба на полову.

Прикинулся мёртвой ящеркой,
кусочком ветоши, шкуркой.
Кролик скинул ему гнездо -
сена огромную скирду.

Пробормотал, что-то типа:
«Ну тебя в … такого типа.»
Взмыл с Виконтом в небеса
и ниже на дороге кончил чудеса.

Кролик: «У-ф-ф, устал летать.
Теперь мне день иль два отдыхать
от полётов Баргамота -
во всех костях ломота!»

Отдохнули в тени какого-то овина.
За победу немного выпили вина.
Двинулись вниз в неизвестность.
Раздавался лай на всю окрестность...

За поворотом теснилися бараки,
между ними бегали собаки.
Во всю ширь взгляда - загоны, загоны,
как выгон для скота, всё поделено на зоны.
В загонах-клетках понуро женщины ходили
в халатах, босиком, с провалом глаз - дебилы.
Одна овчарка кинулась на нас.
Забыть пришлось вершины духа, про Парнас.

Без всякого штиля и гламура
на шпагу нанизал, как на шампур.
Пришлось старшему медбрату, чёрту
представить справку Господина Чёрта.

Медбрат: «Ну их к чёрту - ходит тут до чёрта!
Отрадно видеть здесь служивого по казённой части!
Чем могу помочь и принять участие?»

«Для успеха путешествия
расскажи-ка братец, что там впереди?»

«Вас ждёт ужасная, зловредная миледи
по имени Горгона. Богиня - лёд и пламень.
Не всех путников теперь превращает в камень.
Сотни лет в Аду. Скука. Любит менестрелей.
Исполни песню, стих, рассказ и поновей -
накормит, даст приют, отпустит без затей.»

«Забавно. Занятная метаморфоза в общем
с чешуйчатым, змееголовым чудищем...
В благодарность подарю тебе стих-экспромт
для тренировки писать с лёта текст, штамп.»

Стих, экспромт Виконта:

«Сойти с ума

Сошли с ума и высохли мозги.
В глазницах пустота - ни зги
не видно, блеска мысли.
А в детстве сердце и душа несли
тепло и свет и веру в божество,
святую силу духа торжество.
Теперь животный взгляд вокруг -
сомкнулся в точку жизни круг.

Тюрьма или сума
или сойти с ума?
Я выберу второе.
Хотя бы и тюрьма,
но мысли роем.»

* * *

Чёрту в целом стих понравился.
Лишь на «веру в божество» поморщился.
Расстались почти-что лучшими  друзьями -
он обещал прибить экспромт к вратам гвоздями.

Долго мы в пути: «Сколько времени сейчас?»
Кролик полез в карман взглянуть в часы.
«Вечер. Ровно десять. Пора искать ночлег скорей.»
Кролик панически боялся змей.

Попробуем удачу в замке у Медузы.
Если повезёт, то поедим, поспим от пуза.
Вот видны уже башни замка.
Факелы гонят прочь остатки мрака.

Стражу замка нёс Цербер, трёхглавый пёс.
Братца-Кролика прохватил понос
Приказ Горгоны - проводить нас в её покои.
Как мог, Кролика я успокоил.

На всякий случай юркнул он в рюкзак.
То, что нас не тронул пёс был хороший знак.
Увидеть ужас я был готов - историю читал.
Один лишь взгляд и меня холодный пот пробрал.

Спасибо, не превратило в камень чудище
с чешуёю, покрывающей туловище.
Разрубить её мог только меч Гермеса.
Не один пытался и погиб воин и повеса.

Когти, острые клыки и змеи-волосы...
Когорты люда взглядом обращала в камни и торосы.
Вику предстояло выдержать чудовища вопросы.

«Кто ты, откуда и куда, путник?»
Показал бумагу, что никакой я распутник.
Цель моя - написать поэму про уклад жизни Ада.
Глаза Горгоны вспыхнули отрадой,
когти впились в подлокотник:
«Сейчас я проверю - может ты врать охотник?
Сочини экспромт обо мне невзначай. Решай.
Иначе превращу тебя на стенке замка в лишай.»

«Хорошо, дай минут десять. Ну слушай!..

Стих Горгоны
В жижу мозга
шприцем тупым 
боль воткнулась.

Не спится.

Кажется змеи 
злобной Горгоны
вьют щупальца
у меня в голове -
восемь ног 
спрута присоски.

Пьявки-змеи
в ткань мозга
впрыснули яд 
пьянь травы
белладонны - 
сонной дури.

Свил извилины наркотик
лабиринтом Крита.
Минотавр в поисках
жертв заклания
бродит по камням 
закоулков бесцельно.

Кажется бездонной
ночь без сна,
без сновидений.

Кружево слов,
бред видения 
порождает 
новый стих.

Восторг.
Вдохновение.
»

* * *

Горгона шептала за мной слова.
Глаза прикрыты. От я до а
Медуза губкой стих впитала.
С улыбкой встала.

Ударом в колокол ужин
был накрыт этажом ниже.
Горгона много рассказала между блюдами
Какими были Афина и Персей ублюдками.

Разошлись далеко за полночь.
Кролик так и просидел в рюкзаке, бестолочь...


И  приснились Вику Ворон чёрный,
Конь белый и старуха Смерть на нём.
Фоном небо, кроваво-красный окоём.

«И се конь блед и сидящий  на нём, имя смерть.
Откровение Иоанна, IV, 8»


18.03.2013