Глава I

В богато обставленной комнате, низко склонившись над фортепиано, сидел юный Адриан Блейк. Тонкие пальцы изящных кистей неистово скользили по черно-белым клавишам. Взглядом темно-синих глаз Адриан силился что-то отыскать в сумраке комнаты. Взгляд скользил по позолоченным канделябрам, обитым шелком стенам и портретам, остановившись лишь на зеркале в изголовье кровати под черным балдахином.
Куранты на старинных часах пробили полночь, заставив юношу вздрогнуть. Рука с серебряным перстнем невольно потянулась к молитвеннику. Не обнаружив его на своем обычном месте, юноша испуганно оглянулся, - колыхнулись золотые локоны, открывая нежную кожу оголенных плеч.
 Юный мистер Блейк, а ныне - хозяин поместья, не был настолько суеверен, чтобы опасаться зеркал.  И все же все зеркала в его доме были занавешены. Прекратив играть, Адриан провел рукой по нотной тетради и, подойдя к открытому окну, вдохнул свежий после дождя воздух.
В самом низу, у подножия горы св. Михаила, притягивала взгляд уютная бухта, - безлюдное, таинственное место, заросшее камышом и кустарником, дикими розами в ветхой беседке и водяными лилиями, плывущими по  темной воде озера. Чуть выше расположились полукругом дома. Усадьбы, с их гостеприимными фасадами и аллеями. Расположенная в низине церковь, к которой вела узкая тропинка, в этот поздний час была подобна давно забытой картине, пылящейся в чулане.
Он подумал вдруг о том, как красива была его мать, будучи еще живой. Прислонившись к стене, он силился вспомнить тот ясный день, когда она учила его танцевать вальс.

***

«Цветущий сад. Заботливые руки  кружили его в танце.

 - Адриан! Любишь тайны? – резко остановившись, спросила его миссис Блэйк. Солнечные лучи запутались в ее платиновых волосах, придав им таинственный блеск.

- Да, мама. А у тебя есть тайны?

- О, много, много страшных тайн! – сказав это, она рассмеялась и, подхватив сына, немедленно закружила его в танце, - слушай же, милый мой Адриан…»

***

 Возможно, Адриан размышлял бы и дальше, но в дверь его кабинета кто-то постучал.

 - "Ах, это в высшей мере невыносимо!", - подумал он, идя к двери, - что за наглость, мистер Грейс! Или я настолько..., - он не договорил, так как, открыв дверь, обнаружил, что за ней никого нет.
Юноша безучастно смотрел в пустоту, готовый в любой момент упасть в обморок от нахлынувшего на него страха: "Это сон. Такого не бывает…"
Мысли его прервал появившийся будто из ниоткуда мистер Джон Грейс, - слуга юного господина. Мистер Грейс имел обыкновение появляться внезапно в самых неожиданных местах, выдавая себя лишь коварным блеском серебряной трости, которую всегда носил с собой. И снова колючий взгляд его темных глаз с иронией и скрытой насмешкой оценивал Адриана.
В который раз он задает все тот же вопрос:

 - Вызывали, сэр? 
 
И все так же цинично взлетает вверх тонкая бровь.

- Джон, кто-то стучал в мою дверь.  Шутку можно назвать хорошей, если она не так жестока, и вы знаете это лучше меня.

- В каждой шутке есть доля цинизма, не так ли? И, согласитесь, моего скудного ума вряд ли достанет на то, чтобы разоблачать чьи-то глупые шутки…  Боже упаси  делать вам, мой господин, гадости.

Сказав это, Джон выгнул изящную бровь, повернулся и, насвистывая, удалился прочь.
Часы пробили  два ante meridiem..
«Этот звук. Словно раскат грома. Где слышал прежде я его? Что мнится в тишине. Ах! Как страшно в темном доме… Срочно распорядиться насчет свечей!»

- Джон!

Тишина.

- Мистер Грейс!

- Анна! Анна!

Легкий перестук каблуков по каменным плитам, - звук отразился от стен и затих, встретив преграду. Анна, - юная помощница мистера Грейса, недавно поступившая в услужение  - появилась за поворотом… - «Бегу, уже бегу, мистер Блейк!», - выкрикивала она на ходу, не забывая кокетливо  расправлять кружева на пышных юбках своего старого платья.

- Мистер Блейк. *Делает небольшой реверанс*

- Анна, дитя мое, скажите, куда запропастился мой слуга? Его вы знаете недавно, но я почти уверен,  что наверняка осведомлены, где он!  И зажгите свечи. Во всем доме. Уловили ваши уши мои слова? И прошу вас, поживее, Анна, время, проведенное в темноте, делает мою жизнь невыносимой до безобразия.

- Да, да, все сделано будет, уверяю вас, точно в срок.

- От слов никчемных ваших,  что за прок! Ступайте. И делайте, что вам велят.

Анна делает еще один реверанс и удаляется. Тихий шепот в конце коридора заставил Адриана прислушаться.

«Адриан Блейк не знает,  почему опечален ветер...
 Адриан Блейк не видит что сокрыто в моих письменах...»

- О, Всевышний! Не видел прислуги пакостливей…! – Адриан действительно не мог понять, кто из прислуги решил свести его с ума, напевая какие-то странные песни, - Возможно, что-то не так с планировкой дома, кто знает, возможно, ветра звуки, проходя по трубам, рождают песнь…? Или раскаты грома от камня серого становятся живыми и вторят грязным мыслям дьявола, будь трижды проклят он!
Новый раскат грома вернул его в реальность. В комнате еще не зажгли свечи, нотная тетрадь все на том же месте, молитвенник лежит на роскошном бардовом покрывале.
«Я оставил его на фортепиано. Он не мог там оказаться»
Но  молитвенник все так же лежал на кровати.  Часы мирно отбивали свой ход, вторя дождю. Все это никогда не показалось бы ему таким странным, если  не тот факт, что эти «дешевые песенки» и «странные постукивания» слышал только он. Временами Адриан всерьез опасался за свое душевное здоровье.
Каждую третью неделю его посещал доктор, - мистер Уилсон, который всегда говорил одно и то же, нервно поправляя белоснежные манжеты на рукавах,  - «И все то вы, голубчик, волнуетесь,  а все попусту, видит Бог, мистер Блейк. Мне бы ваши золотые лета…».

* Ведет монолог*

- да, и ведь точно так все было. Помню, как сейчас, его подслеповатые васильковые глаза, которые словно бы насмехаются над тобой…

Адриан  хорошо запомнил тот странный разговор, что произошел сразу после вступления им в права наследования поместьем. Они условились ровно на три пополудни. Но вот уже как  час его доктор опаздывал,  самым грубейшим образом нарушая  приличия.
 Мистер Уилсон не имел привычки опаздывать, но в этот раз его кучер слишком долго мешкал, потом, уже, по прошествии часа, сев в кэб, мистер Уилсон внезапно обнаружил, что забыл взять ридикюль с лекарствами для Блейка. В итоге он припозднился ровно на два с половиной часа.  Невежливость была прощена, но не забыта.
Пять часов  пробили часы в темной, занавешенной тяжелыми портьерами гостиной, когда мистер Грейс, грациозно ступая по начищенному паркету, подал чай.

- Ваш чай. *Поклон*

- Джон! Здесь слишком темно, потрудитесь исправить положение!

- Как будет угодно юному господину…

- Ваши шуточки…

- Как всегда в моде, мистер Блейк. Позволите ли вы приступить мне к моим основным обязанностям?

- Ступайте.

Все это время мистер  Уилсон до неприличия откровенно рассматривал статуэтку Венеры, что стояла как раз за креслом хозяина на красивом бюро стиля рококо. Следует заметить, что такой стиль оформления был присущ  доброй половине мебели в поместье, но это никоим образом не делало его тяжелую атмосферу чуть легче и светлее. Однако мистер Уилсон не собирался отводить взгляда от красивой скульптуры, поэтому Адриан был вынужден прервать неловкую паузу.

- Мистер Уилсон…

- А ведь я был хорошо знаком с вашей матушкой, мистер Блейк, и видит Бог, я не солгу вам, если скажу, что это была женщина большого ума. *В сторону* «Из  ума выжила она весьма картинно, надо сказать. Как только не усыплешь тропку розами, чтобы войти в высший свет».

- Вы так добры.  *В сторону* «Откуда этот старый фаталист мог знать мою мать?», - сказав это, Адриан потянулся за фарфоровым молочником. Рука дрогнула,  остановившись на полпути, когда он увидел, что в нем находится.

- Как это понимать… Грейс! Грейс, будь вы в тысячный раз неладны! Мистер Уилсон, прошу меня извинить. Надеюсь, вы  не заскучаете в мое отсутствие,  в вашем распоряжении будет достаточно времени, чтобы  составить для меня график приема успокоительных.

Адриан поднялся, молниеносно пересек гостиную, попутно опрокинув статуэтку Венеры и вышел, неосторожно хлопнув дверью. Он, конечно, многое упустил, оставив своего доктора в одиночестве…
Мистер Уилсон, ни жив, ни мертв, вжался в свое кресло, да так, словно оно было для него единственным средством для спасения жизни: «видел я гнев, но такой сильный – впервые, видит Бог. Что его так  разозлило, хотел бы я знать»
Часы, тем временем, пробили шесть. Доктор достал пергамент, перо и приступил к работе. «30 guttas tinct. Valerianae, signa: по чайной ложке, разбавляя водой, каждый раз, когда часы будут отбивать три часа… так… что я пропустил? Ах, и вправду, - пустырник… 20 guttas…»
Стук. Тихий-тихий стук по отполированному дереву.

- Что? Кто здесь? Мистер Блейк? Джон, ваш хозяин уже как двадцать минут ушел! Джон?
Тишина жадно поглощала каждое его слово. В мыслях доктора, однако, тишины не было.

«Что за чертовщина, хотел бы я знать! Ах, я опаздываю в «Гарридэн – Касл»… Что ж, список придется оставить здесь. Погодите-ка. Перед тем, как вспылить Блейк хотел добавить молока в чай. Что бы это значило?»
Перегнувшись через стол, Уилсон с удивлением обнаружил, что в молочнике нет молока. Его место занял бутон красной розы.
«Вот уж неожиданно», - подумал доктор, - «однако, я мешкаю», - закончил он свою мысль, и, спешно сложив письменные принадлежности в коричневый ридикюль,  удалился прочь.
 
И сейчас, стоя возле фортепиано в своем кабинете, Адриан впервые всерьез задумался, что же помешало старику закончить свою работу, почему рецепт обрывается на фразе «20 guttas»?
Стук в дверь.

- Мистер Блейк, разрешите войти!

- Войдите. – Он изящно махнул рукой, но так неосторожно, что опрокинул  серебряный канделябр. – Вот дьявол! Входите же, черт бы вас побрал!
Дверь со скрипом приоткрылась, впуская горничную.

- А, это вы…

- Я принесла свечи, мистер Блейк, - она неуклюже присела, изображая провинциальный реверанс, - свечи, вы велели…

- Довольно. Зажгите их и принесите еще один канделябр, - с одним здесь будет слишком темно.

Скрип паркета возвестил участников разговора о том, что они не одни.

- Как будет угодно юному хозяину…, - прозвучал в темноте мужской голос.

- А вы, я вижу, как всегда вовремя, Грейс. Несите канделябр и свечи. А вы, - обратился он к горничной, - распорядитесь насчет ужина. Подать его непременно в малую столовую и…

- Поздновато для ужина, как считаете? – изогнув бровь, спросил Грейс. 

- Что? Анна, ступайте.

Девушка вышла.

Тишина.
Хозяин и слуга. Вопрос только в том, кто же на самом деле был слугой. Блейку понадобилось несколько долгих мгновений, чтобы ответить на этот вопрос. Он вдруг остро почувствовал свое одиночество и беспомощность.
Адриан вздохнул. Еще раз. Потом еще. Раз за разом ему хотелось вдохнуть еще глубже, но воздуха с каждым разом становилось все меньше. Все это время мистер Джон Грейс, отбивая такт  начищенными до блеска туфлями, смотрел куда-то в темноту. Адриан на мгновение взглянул ему в глаза. В агатовых глазах  Грейса темнота начала приобретать очертания, являя Блейку страшную картину. А потом темнота поглотила и его самого.
Обморок длился недолго. Привалившись к стене, Адриан, словно сквозь сон, услышал слова: «Мистер Блейк, мистер Блейк! С вами все в порядке? Ответьте же, дорогой мистер Блейк!»
Адриан Блейк впервые не поверил своим глазам, когда открыв их, обнаружил, что Анна все еще в кабинете, а Джона Грейса будто никогда и не было в нем. Комната ярко освещена и закрыты двери. Девушка с беспокойством разглядывала хозяина, не решаясь заговорить.

- Ах, мистер Блейк, вам, верно, сделалось дурно. Послать за мистером Уилсоном?

- Какой еще Уилсон? Что ты стоишь? Или ужин подан, как я и велел?

- Ужин, мистер Блейк? Вы не давали мне распоряжений по части ужина, но если нужно, вы только прикажите!   

- Да, да. В малую столовую, я же говорил…

- Все будет сделано, - пролепетала она и пошла к двери.

- Минуту. Я вас еще не отпускал.

- Прошу у вашей милости прощения.

- Где мистер Грейс? Он буквально минуту назад был здесь…

- Но, мистер Блейк, простите… Мистер Грейс сюда не заходил.

- Неужели?

Еще раз присев в реверансе, Анна попыталась сгладить неловкость:

- хозяин желает отужинать? Я распоряжусь, мистер Блейк, будьте уверены! – сказав на одном дыхании эту фразу, горничная спешно покинула кабинет.