Жертва

У храмовой горы сцепились звери
Средь жертвенных животных суета,
И в вечность заскрипели двери ,
Спасая души от кровавого бреда.

Первосвященник жребия не бросил,
Небо душила живодерная гроза ,
В бульоне слов священных мосел
В крови замученных светил лоза.

Овен захлебываясь повторял слова
Что он в святые жертвы не годится,
И раскалялся от испуга до бела
Все думал что ему лишь снится.

Ведь он потомок уриала и муфлона
И у него жена , детишки и родня,
Не нужны ему почести ,салют, мамона
Он может жить без шерсти у ручья.

Телец жуя траву поник от горя,
Зачем он одомашнился в период неолита,
Теперь ему давиться в волнах моря
И умирать от рук кровавого семита.

В навозе тихих снов и синиве небесной
Он может быть свой ген разшифровал ,
Как страшно в этой клети тесной
Когда над клетью молится кагал.

Нубийских два козла траву жевало,
Наматывая на рога жестокость дня,
Вот так и брата их вчера не стало
Как жаль что брат тот не свинья.

И в клиновидных бородах свет ночи,
С нечистой силой им бы лучше быть,
Они спасли народ весь от жестокой порчи
А тот народ решил их в пламя возложить.

Залаяли от страха жертвенные звери
И сняли шкуры чтобы мясо показать,
И проломили острыми рогами двери
Чтобы священника слепого растерзать.

И в блеске фетишей кривых есть освященье,
Над ритуальной девственностью мяса дым,
Козлы кричали что они нечистые олени
Телец прикинулся зеленым крокодилом злым.

Овен принял монашество и пост себе назначил,
И голубям безумным свою шкуру завещал,
Он всю пустыни своим криком разкозачил
И атаманом всех заколотых овечек стал.

В соленом аскетизме голубых костей прощенье,
На Азазеле мертвом дьявол в алом стихаре,
И кто есть жертва в том грехов всех разрешенье,
Димится плоть зверей забитых на святой горе.

Грех первородный там где агнец плачет ,
Кровь стала жертвой не очистив камень лжи,
Священник нового овна среди козлов назначит
Вместо распятья в ранах черных ржавые ножи...