Мой сад

Мой сад.

С ночного бархата глядит луна,
Задумчива, загадочна, бледна,
Серебряную осыпая пыль
На мир земной, в земную нашу быль.
     В моем саду запутаны следы,
Бросают тени странные цветы,
О чем шумят деревья и трава –
Поведать я сама смогу едва.
    Пруд полон мой и тянет глубиной,
Висящей в бездне бледною луной,
Я ночи у окна сижу подряд,
Но знаю я – ты не придешь в мой сад.

В лазури солнца жар тебе милей
Волшебного молчания ночей,
Не грезы любишь ты – рассказ живой,
Веселый смех, беспечный, озорной.
        О нет, не тайных знаков раб и жрец,
Не дальних звезд – ты выбрал роз венец.
Тебе докучна глубина – она
Могилой будто веет, холодна.
        Пусть мелок – но яснее и звончей
Стремглав бегущий солнечный ручей.
В зеленый сад к соседке молодой
Идешь, спешишь, летишь, любимый мой.

Придет пора, когда весну сменит
Зима болезней, нищеты, обид,
Когда окажется пуста до дна
Души, здоровья, юности казна.
    Все то, что смело ты не замечал,
Все то, к чему спиною ты вставал,
Чтоб твой не потревожило покой,
Очутится теперь перед тобой.
     Над неслучайной линией судьбы,
Наморщив лоб, задумаешься ты.
Но не жалей – о, если б я могла
Жить в том саду, где юность весела!

Ты знаешь.

       Ты знаешь – в доме моем тишина
И скука глядит из углов.
Поливкой щедрой молю цветы
подольше не умирать.
Но им не только вода нужна,
И каждый из них готов
Покинув царство земной красоты,
Бесповоротно увять.
       Ты знаешь – я до сих пор верна
Любви печальной моей.
В сердце и в доме моем тебя
Никто не смог заменить.
Но верность моя не слишком важна
В судьбе беспокойной твоей,
И в том, что я жизнь проживу, любя,
Нельзя тебя обвинить.
        Ты знаешь – ко мне ты можешь придти,
Мой сонный смутив покой,
Я жду всегда, и все сны мои
Всегда мне твердят одно.
Но радость нелепо ко мне нести –
Ко мне ты идешь с бедой.
Все мои радости – беды твои,
И так повелось давно.
       Ты знаешь – мне надо сломать себя,
Чтоб встретил тебя отказ.
Я ничего не скажу, не спрошу,
Не постою за ценой.
Я трижды три раза спасу тебя –
Предашь ты столько же раз.
Минует беда – я ль тебя удержу,
Тебе ли скучать со мной…
       Ты знаешь – в доме моем тишина,
Гибнут мои цветы,
Чернея, стебли свои клоня
К окну – а за ним зима.
Всю жизнь отдам я тебе сполна,
Но дар этот скромный ты
Примешь небрежно, забыв меня,
Когда я умру сама. (книга 4)

Двое.

-Мы рождены под одною звездой,
Под туманным знаком луны;
Навечно плененные странной мечтой,
Мы смутных грез полны.

Но ты покинул звезды нашей свет
И меня вопреки судьбе,
Надеясь, что то, чего во мне нет,
Другая даст тебе.

Но в ней не найдешь ты загадочных грез,
И жаркий огонь смоляной
Ее чарующих пышных кос
Не сравнишь с прохладной волной.

Ты видел, как на солнце, шипя,
Высыхала капля воды?
Так же она убьет тебя.
Вернись – с ней погибнешь ты.

Он не вернулся, время прошло.
Что за странник там, у окна?
-Прости измены коварное зло,
Была ты добра и нежна.

Вновь одари волной своих кос,
Прохладой сердца коснись
И на язык волшебных грез,
Родная, мне отзовись.

-Странник, который был мной любим,
Войди в одинокий мой дом.
Но грезы вместе с туманом ночным
Солнце спалило днем.

О скитаньях своих расскажи,
О печальной жизни своей.
Но высохло море моей души
Со всем, что было в ней.

Для сердца просишь ты своего
Прохлады, ласки, скорбя.
Но больше нет у меня ничего,
Я беднее тебя.

Что я могу теперь тебе дать?
Только этот холодный дом.
У очага будем мы вспоминать
О пролетевшем былом.

Я вижу – в конце печального дня
Мы рядом с тобой сидим,
И не греет нас пламя огня,
Не тешит танцем своим.

Чужие, старые сидим мы тут,
Ничего не хочется нам.
И алые блики дрожат и бегут
По лицам и по рукам.

Надежда.

На земле моей печали
Вырос куст моей надежды,
И на нем цветут и вянут
Розы тайных грез моих.
Словно пламя, ярко- алы
Лепестковые одежды,
Будто не цветут – сгорают
Розы на ветвях своих…

Не убьет их холод ночи,
Одиночества и горя,
Не затопят их разливы
Самых горьких слез моих.
Их пленительные очи
С темнотой кромешной спорят,
Так упорны, как красивы
Розы на ветвях своих…

И когда одна поникнет,
И на снег тоски и скуки
Облетят ее одежды
В миги грустных дней моих –
Вместе с нею не погибнут
Ярко-алые подруги,
Дети призрачной надежды,
Розы на ветвях своих…

Букет роз.

-Как я люблю цветы,
Я красоту их славлю.
Мне их подаришь ты,
Я их в стекло поставлю.

Тень им отдаст стена,
Чтоб не достались зною.
Ночью всплакнет луна
На лепестки росою.

Сколько прелестных грез,
Сладких, о  том, что будет,
Этот букет из роз
В сердце моем разбудит.

-Я подарю тебе
Розовые бутоны,
В призрачной их судьбе
Общие есть законы.

Вот они – все твои,
Лентою перевиты.
Красный цветок любви,
Сладкий цветок молитвы.

Ласки ждут от руки,
Так протяни к ним руки.
Горький цветок тоски,
Желтый цветок разлуки.

Все они не вечны,
В тонком сосуде стоя.
Зыбкая тень стены
Их не спасет от зноя.

Росною влагой слез
Вечно они кропимы.
Роза рассветных грез
Тихо царит над ними.

С нежным своим венцом
Солнечного отсвета
Жизни самой лицом
Кажется роза эта.

Розовый мой букет
Ставь на окно смелее,
К солнцу, на самый свет,
Чтоб разглядеть яснее:

Розы – взгляни - в крови,
В желчи горчайшей муки.
Красный цветок любви,
Желтый цветок разлуки.

Тонкие лепестки
В сердце войдут, как бритвы.
Черный цветок тоски,
Белый цветок молитвы.

Но лишь светлей от слез
Нежности и участья
Роза рассветных грез,
Роза надежд и счастья.

В зыбкое бытие
Розовой розы вверься:
Только одну ее
Можно хранить до смерти.

Только она вечна.
Что с нашим миром станет,
Если вдруг и она,
Коль и она завянет?

-Душам родней печаль,
Часты под небом грозы.
Господи, как мне жаль
Наши земные розы.         
               

В саду.

Паутинка, паутинка между мною и тобой.
Зацепилась, уцелела, не порвалась.
Паутинка, паутинка между небом и землей.
Ты ушел, ты улетел, а я осталась.

Я брожу в своем саду
Под сиянием лазури,
Как зарос он, как заглох,
В нем бурьян от ветра гнется.
Тихо, ясно все вокруг,
Отгремев, устали бури,
Только сердце вдруг
томительно сожмется.

Я не знаю ничего,
Но внезапно в ночь глухую
Я томительно почую
Трепет сердца твоего.
Мне натянутая нить
Донесет в своем дрожанье –
Невозможное свиданье
Непременно должно быть.

Ты цела покуда, нить,
Крепче времени и чувства,
Воплощение безумства -
Как понять, как объяснить.

Паутина.

Мы связаны с тобой
Не цепью золотой,
Не нитью длинною.
А связаны мы общею судьбой –
Липучей паутиною.
          Невесома она,
          Незаметна она,
          Легче легкого рвется.
          Кажется, и нет ее уже.
          Но все-то она тянется,
          Все-то она вьется,
          Липнет к рукам, липнет к душе.
Цепи разбиваются даже золотые,
Нити рвутся все- шелковые и простые.
Паутина словно наважденье,
От нее не будет избавленья.

Покинутая.

И пусть будет запущен дом той,
Которая не любима и брошена.
Пусть сорная трава вырастет у порога дома ее,
Пусть крыльцо дома ее врастет в землю,
И перила крыльца пусть покосятся.
Пусть потускнеет позолота на столбах
И киноварь размоют дожди,
И полиняет яркость ее былая…

Пусть снимет она шелковые наряды свои,
И золотые, и серебряные уборы свои,
И пусть сложит их в ларцах,
И забудет о них,
И достанутся они мышам и плесени.
И не трогает пусть она сурьмы и кармина,
И благовоний из смол, масел и трав,

И незачем ей смотреться в зеркало
И убирать волосы заколками и гребнями.
И пища ее пусть будет простой и грубой,
Без лакомств и без вина.
И да не звучит музыка,
И не собираются гости
В ее пустом и печальном доме…

Не говорите – как жестоки люди,
Что требуют этого от нее, и без того несчастной, -
Ведь все равно не хватит у нее сердца
Вести дом и веселиться, как прежде,
Не будет знать она, как сделать то и это,
Ибо не будет знать, для чего это всё,
И если сделает – то невпопад и неверно,
И не принесет ей радости деяние,
И только растравит ей душу и растревожит сердце,
И вновь зальются глаза слезами…

Куренье вьется в храме перед статуями богов,
Среди благоухания цветов и мерцания позолоты,
И молится она печально о возвращении возлюбленного,
И милостиво слушают ее боги,
И улыбаются ей улыбкой святых своих уст,
Но вернется ли он – неизвестно…


Фея снов.

Мои руки – луны прозрачной лучи,
Мое тело – из снега и льда.
Мои мысли бывают порой горячи,
Но я холодна всегда.

Влюбленные.

Пахнет магнолией и лимоном
Мир. Ранний месяц над небосклоном
Тонок, как сталь блестит.
В свете его мы совсем воздушны,
Мы не телесны, легки, мы души,
И мы летим в зенит.
     Кружимся в воздухе средь ароматов
Сладких, а ночь, нас с тобой сосватав,
Стелет нам дивный путь.
Мы из мгновенья со страстной кровью
В вечность стремимся – райской любовью
Полнится наша грудь.
     Выше и выше, ближе и ближе,
Вместе, на нити нервов мы нижем
Радости каждый стон.
Разве могли бы не обняться?
Разве мы можем теперь расстаться?
Нами исполнен закон.
      Нет, не сковали нас цепи, лязгнув,
Не посягнем мы на наши связи,
Крепкие и сейчас.
Но эта ночь и полет наш в бездну, -
Все пусть изменятся и исчезнут,
Но неизменность в нас.
      Месяц сияет нам с небосклона.
О, ароматы лавр и лимона!
Воздух в цветах дрожит.
Песни земли глуше и глуше,
Мы не телесны, легки – мы души,
И мы летим в зенит.

Волшебный сад.

Мне не больно, не страшно, не скучно,
Только сил будто меньше немного,
Только что-то все давит и душит,
И порой мне вздохнуть невозможно.
     Только грустно чуть-чуть почему-то,
И тонка эта грусть, словно нитка
Серебристой лесной паутинки,
И она мне опутала сердце.
      Я не знала волшебного слова,
Мне влекущая дверь не открылась,
Я лишь в щелку его увидала,
Сад, алмазом бесценным сверкнувший.
      Для меня миражом он остался,
Больше я не стучусь в его двери,
Он, бесспорно, мираж и по сути,
Только душит все что-то и давит…

Сказка.

   В блаженный час цветенья роз
Глухой и мрачный сад
Осыпан жемчугом из рос,
Туманами объят.
     В старинной сказке колдовство
Слиянно с красотой,
Цветенье роз – и торжество
Над силой злой.
     Недаром, как фата, туман,
И жемчуг весь из рос.
Недаром златом осиян
Венок из диких роз.

Восточный сад.

В далеких землях мудрого востока,
Где минареты поднялись в зенит,
Над водами реки, как ночь, глубокой,
Роскошный сад был некогда разбит.

В нем все цвело и все благоухало,
В нем воцарилась вечная весна,
И нежно берега его ласкала
Бурливая бездонная волна.

Шептались кипарисы, птицы пели,
Жасмины и плющи густой листвой
В беседках, что средь зелени белели,
Прохладу сохраняли в жгучий зной.

Алафиа- мир входящему.

Полувечер и полутень.
Тихий шаг и воды журчанье.
И сиреней легкая сень -
На щеке кружевным мельканьем,
На щеке у вступившей в сень.
 
И на платье легкая тень,
И в глазах, глубоких и томных.
И походки робость и лень
В тишине садов полутёмных,
Там, где дремлет, шепча, сирень.

           Но над шелестом быстрых вод
           Тень прошедшего не мелькнет.
           Но под арку старых ворот
           Никогда уже не войдет
           Та, кто больше здесь не живет,
           Тот, кто больше здесь не живет.
           Не воскреснет, не оживет.

Не восстанет старая быль
Перепутанная со сказкой.
На дороге рыжая пыль
Вьется, бьется бешеной пляской,
В пляске ветра - рыжая пыль.

Ничего не осталось, нет!
Только камень в саду безгласный -
Прошлой были печальный след,
И пленительный, и напрасный,
Словно солнца поздний отсвет.

              А на камне рукой искусной
              Мастер вычертил символ грустный:
              Розы сломанный стебелек,
              Обреченный на смерть цветок.
              Этот символ с тех пор помог
              Многим вздохом почтить цветок,
              Будто шепчущий свой упрек. 

Мир задумчивой тишины
И покой садов полусонных.
Но свистит по камню стены
Ветер – житель высей бездонных
И тревожит старые сны.
 
Одичал запущенный парк.
Здесь не розы, тернии взращены.   
Но над входом все виден знак:
«Алафиа - Мир входящему».
Слышен прошлого тихий шаг.

                И тогда из своей могилы,
                Словно милый образ из сна, 
                Незнакомый, но все же милый,
                Полный прежней красы и силы,
                Побеждающей время силы, -
                Та весна встает из могилы,
                Та промчавшаяся весна.

Не из сна и не из земли,
Но из сказки и сказкой вечной,
Где сады цветут и цвели,
И вода журчит бесконечно.
Жаль, что ветер стонет вдали.      

Тихий шепот старого сада
Будет кем-то услышан вновь.
Страстной негой, опасней яда,
Он проникнет в душу и кровь, -
Жизнь и гибель, зло и любовь.

                Но пройдет несбывшимся сном,
                Тихим шагом во тьме ступая,
                Странным, тайным, призрачным сном,
                Наваждением, колдовством,
                Сказка, что подарена сном,
                Что навеяна колдовством.               
                Сон растает, не оживая.               

Тень проходит мимо, как сон,
Сны же грезами втайне взращены.
Шепот ветра и шелест волн.
«Алафия - Мир входящему».
Трепет листьев и ветра стон.

Загадай, чтоб вновь на земле,
То, что было, не повторилось,
Загадай, чтоб в садовой мгле
Только счастье одно таилось,
В этой сонной садовой мгле.

Надпись старую золотит
Луч закатный, скользя в просветы
Между веток сирени. – Где ты? - 
Голос прошлого говорит, -
Мой цветок загубленный, где ты?

Ты пройди над быстрой волной 
Под сиреневой сенью снова,
Помани прекрасной весной,
Вновь на жертву свою готовой.
Помани прекрасной весной.