лишь

 Скажи, кому писал Камю
 про тошноту и про алжирца,
 когда так много на кону
 и ложью на сердце ложится
 песок залива, синь Гогена,
 как бы из тюбика-в экстазе,-
 где был разрушен Карфаген
 твоих несбыточных фантазий?

 Зачем французу этот груз,
 что по песку-клешнястым крабом,
 когда бы лирика и грусть,
 а то -неистовство араба!
 Зачем курок и револьвер,
 как зыбкий рок, - жара ривьеры,
 рот ненавистью исковерканный,
 а не молитвенною верою.

 Отрезать ухо? Застрелить
 блеснувший блик на хищном лезвии?
 Чего -нибудь в стакан налить?
 Всё это дело -бесполезное.
 Уйду в затвор своих мансард,
 яишню жарить, книги трогать,
 нет, лучше уж Камю и Сартр,
 чем призрачных сенатов тоги.

 Нет, лучше -сигареты дым,
 чем пара трубное гуденье,
 пока тебе необходим,
 с тобою буду наважденьем.
 Вновь отражусь в твоих глазах,
 ведь надо в сущности немного,
 ведь я лишь галерейский зал,
 лишь поле на холсте Ван Гога.

 Я что-то лишнее, я "лишь",
 не нувориш и не избранник,
 меня ты заново творишь,
 как холст, распятый на подрамнике,
 я весь ещё в твоих руках,
 в твоих кистях и мятых тюбиках,
 лишь - шрамом -синяя река,
 лишь старый домик на этюднике.