А Петруха этот... просто мимо проезжал

               ...Старый Городок   ...ул. Заводская 26   ...1 июня 2014  //  9 июля 2016



To: Петрович

Прошу прощения за глюки на стихах.ru !

Если будете в Москве в ресторане Петрович,
обратите внимание на паровозик до Петушков ::))

Backwind   27.11.2003   11:11

http://www.stihi.ru/comments.html?2002/04/07-526



                ...да   ...Петровича не было   ...был только Петруха, который мимо проезжал


...ты меня не догонишь, друг     ...1 июня 2014 года     ...Старый Городок     ...ул. =Школьная 26= * 


...целый год там не были   ...школа (дом 28**) и 16-я Воздушная армия у меня за спиной


** ...так на карте было нарисовано   ...но что-то никакой школы в доме No. 28 не

обнаружилось                ...хотя кто его знает  )))))))

* для местных жителей уточняю   -i-   адрес, а тем более No. домика на этой
 
фотографии я не знаю   ...надо ещё раз туда съездить  и   уточнить  )))))))

= http://www.stihi.ru/2016/07/09/7524 =

...что мы и сделали 9 июля 2016 года


Время (дело известное) летит иногда птицей, иногда ползёт червяком; но человеку бывает
особенно хорошо тогда, когда он даже не замечает — скоро ли, тихо ли оно проходит.

Тургенев -i- Отцы и дети -i- Глава 17

// ...мои  часы  идут  довольно  точно    ...не  правда  ли  ,  Наталья =?= Сергеевна


- Кто ты такой?
- Я всё, что осталось от врага.
. . . . . . .
- Меня обучали корифеи британской разведки,
но лучше бы я стал поэтом, или фермером.
. . . . . . .
- Иди в отель Pan Pacific, № 26, там в библии есть 200 долларов.
. . . . . . .
- Время до цели 7 минут.
. . . . . . .
- Так где же Мейсон?
- Испарился - ветром сдуло.
- Может ли тело испариться?
- О да, сэр!


к/ф «Скала» // The Roсk


If you can get to the Pan Pacific hotel, there are clothes
in my closet. You'll find some money in the bible. Room 26.







Когда началась война, Коля Соколов умел считать до десяти. Конечно, это
мало считать до десяти, но бывают дети, которые и до десяти считать не умеют.
Например, я знал одну маленькую девочку Лялю, которая считала только до пяти.
И то, как она считала? Она говорила: «Раз, два, четыре, пять». И «три» пропускала.
 
Михаил ЗОЩЕНКО. Интересный рассказ



…посвящаю мои самые удивительные   =этюды=   моей любимой дочке Ляле,
моим бабушкам  Варваре Агаповне  и  Варваре Петровне,  девушке  Варваре  из  к/ф
«Место встречи изменить нельзя»  и  всем моим близким,  друзьям  и  просто знакомым ))))))) 







=============================


- Кто здесь сказал гадёныш?!

  «Белорусский вокзал»


=============================







«Почему…  весь просвещенный западный мир
                вдруг…  стал глухим, немым и слепым?..»

…сказала 3 июня 2014 года на встрече с Президентом
России наивная чукотская девушка Элла Памфилова…




В 1826 году в солнечной Флоренции родился замечательный итальянский сказочник Карло Коллоди.
Умер он тоже 26 октября 1890 года. Наиболее известное произведение Коллоди — повесть
«Приключения Пиноккио: история деревянной куклы» (итал. «Le avventure di Pinocchio:
storia di un burattino») - начало публикации - 1881. Сказка «Приключения Пиноккио» –
одна из самых смешных и трогательных книг мировой литературы. Ещё одна
интересная подробность: «Пиноккио» на тосканском диалекте означает
«орешек». По мотивам именно этой сказки Алексей Толстой
написал «Золотой ключик или приключения Буратино»

http://www.stihi.ru/2002/04/26-762

http://www.stihi.ru/2014/05/31/2682
http://www.stihi.ru/2014/05/31/2681
http://www.stihi.ru/2014/05/31/2680

Главный почтамт (ул. Мясницкая 26) --- очень интересное здание, построенное в "русско-византийском" стиле.
Композиционные стереотипы "византийского" стиля, характерные для церковных зданий, наложили на образ
Главпочтамта особый отпечаток. Центральная часть этого сооружения объемно и силуэтно имитирует
древний храм, что выглядит странно, учитывая его светское назначение. Центром композиции
ризалита является гигантское полуциркульное окно с часами, декорированное орнаментированным
архивольтом. Под ним небольшая трехарочная галерея-лоджия главного входа, своды которой поддерживают
колонны из красного гранита с крупными металлическими капителями, также напоминающими византийские образцы,
а внутри здания сохранился большой операционный зал, металлический купол которого выполнен по проекту В.Г. Шухова.

И.Л. Бусева-Давыдова, М.В. Нащокина. «Архитектурные прогулки по Москве»




«Почему…  весь просвещенный западный мир
                вдруг…  стал глухим, немым и слепым?..»

…сказала 3 июня 2014 года на встрече с Президентом
России наивная чукотская девушка Элла Памфилова…







=============================


- Кто здесь сказал гадёныш?!

  «Белорусский вокзал»


=============================







129.  ОДИНОКИЙ  ДРУГ

 

 Ты меня не догонишь, друг.

 Как безумец, в слезах примчишься,

 а меня - ни здесь, ни вокруг.

 

 Ужасающие хребты

 позади себя я воздвигну,

 чтоб меня не настигнул ты!

               

 Постараюсь я все пути

 позади себя уничтожить,

 ты меня, дружище, прости!..

 

 Ты не сможешь остаться, друг...

 Я, возможно, вернусь обратно,

 а тебя - ни здесь, ни вокруг.



 J.R.J.  (перевод П. Грушко)

 http://lib.ru/POEZIQ/himenes.txt












НЕГАСИМЫЙ   КОСТЁР   НАШЕЙ   ЛЮБВИ.

Как яростно ты издевалась… не сможет никто доказать
Как зверски ты надругалась… не сможет никто рассказать
И я никогда не увижу прощенья в моих  почерневший глазах
Как слёзы святой простоты за мгновенье до праведного костра



* * *

Сотни женщин прошли через эти глаза,
Не оставив в душе за собою следа.
Только ты, как последняя в жизни слеза,
Отражаешь все то, что уйдет навсегда…
Ты не скажешь мне "нет" никогда,
Только "да" ты мне тоже не скажешь.
Так уходят последней любви поезда,
Когда сердце уже разорвалось...
И тебя ни о чём я уже не прошу,
Только ты мне по-прежнему снишься.
Погасить я не в силах живую свечу,
Вдруг ты снова домой возвратишься…
Приходи!..  Ветер снова унес мою боль,
Ведь так мало нам счастья досталось.
Так нежданное лето осенней порой
В нас рождает весеннюю радость...



* * *

Если трудно любовь ты искал
Горько знать то, что ты нелюбим
Так несметные полчища галл
Захватили и грабили Рим
То что долгим и тяжким трудом
Создавали творцы и рабы
Превратилось в бессмысленный лом
Под пятою случайной судьбы



* * *

Спасибо за то, что осталось мне только проститься с тобой
За то, что  в душе не порвалась струна, что зовётся  мечтой
За то, что  твой  образ  заветный  моею   не станет  судьбой
За то, что  порыв  твой  ответный  моею  не  вызван  тоской
За то, что  свеча  догорает   над   бездной   несказанных   слов
За то, что    небо…    играет…    сомненьем…   моих…    миров




(((---:::  ЧЕЙ-ТО  ШУТОЧНЫЙ  ПОРТРЕТ  :::---)))

Где груды стихов как барханы в пустыне  метут помелом  проклятие лет
Где цвет затеняет былые святыни, где лишь  виртуальное  Солнце и свет
Где много сердец о камень разбито  .  но лишь одного на кладбище   нет
Холодная глыба   из   льда и гранита  стоит как   безумия точный портрет
Живой человек  не  боится мороза, но  всё же   не может   любви доказать   
Что  человеку  нужна  только  роза  1  чтобы было что к сердцу прижать
И  руки  твои  для  кого-то  живые  ты будешь ещё к небесам поднимать
Но сердце своё не уронишь как имя того кто все звёзды мог посчитать+   







. . . . . . .







Рубен Дарио
Рассказы магов


Содержание:

Глухой сатир.
Покрывало королевы Мэб.
Рождение капусты.
Таинственная смерть брата Педро.


 
 
      OCR Reshka
      "Рассказы магов": СПб, Азбука-классика; Москва; 2002
      ISBN 5-352-00151-2
   


 
Рубен Дарио
Глухой сатир

Греческая сказка
    

* * *
    
     Жил невдалеке от Олимпа сатир - издавна царствовал он в этих лесах. Боги повелели
ему: "Наслаждайся, живи весело и праздно - леса твои. Играй на флейте сколько душе угодно,
гоняйся за нимфами". И сатир наслаждался жизнью.
     Однажды, когда рука Аполлона, бога муз, касалась струн лиры, нашему сатиру случилось
покинуть свои владения - он взобрался на священную гору и осмелился потревожить
златокудрого бога. И Аполлон покарал его - с тех пор сатир глух как пень. Напрасно щебечут
в лесах птицы, напрасно воркуют голуби - сатир не слышит. Над всклокоченной головой,
увенчанной виноградными лозами, рассыпает трели Филомела  - и, завороженные, замирают
ручьи, и заливаются румянцем белые лепестки, но сатир и ухом не ведет. Только когда
мелькнет за ветвями крутой изгиб бедра, обласканного рыжим солнцем, лес оглашает дикий
хохот - одним прыжком, ликующий и распаленный, сатир настигает нимфу. Все покорно ему:
лесные звери почитают его как властелина.
     Ему на радость и развлечение в исступлении пляшут вакханки, их песне вторят фавны,
юные, как красавцы эфебы, склонившиеся перед ним с почтительной улыбкой. И хотя ни один
звук не касается его слуха - даже тимпана сатир не слышит, - он наслаждается на свой лад.
Так и живет бородатый лесной царь с козлиными копытами.
     Есть у него свои причуды.
     Осла и жаворонка назначил он главными советниками. Но сатир оглох, и жаворонок
утратил влияние, а прежде, бывало, утомившись от беготни, лесной царь брался за флейту и
жаворонок вторил его песне.
     Теперь же, в лесной тиши, не тревожимой с некоторых пор олимпийским громом, ему
милее мирное длинноухое животное, прекрасное к тому же средство передвижения. А
жаворонок, едва займется заря, по-прежнему рвется из рук, пролагая песней дорогу
настающему дню.
     Осла манят травы, жаворонок устремляется к вершинам. Испив росы с листа, приветно
встречает он первый проблеск зари, песней пробуждает дубы: "Стряхните сон, старцы! " -
любимец утренней звезды, счастливец, удостоенный ласки солнца, малая птаха, обретшая
приют в бескрайней лазури. И осел - мыслитель, по свидетельству народной мудрости (хотя
они с Кантом еще не были знакомы в те времена). Впечатленный солидным видом, с которым
осел, потряхивая ушами, глодал побеги, сатир преисполнился почтения. А ведь слава об осле
тогда еще не гремела! Он жевал и не подозревая о том, какую хвалу воздадут ему Даниэль
Гейнсиус  на латыни, Пассера, Бюффон  и сам великий Гюго  по-французски, Посада  и
Вальдерама  по-испански.
     Когда беднягу одолевали мухи, он отгонял их хвостом и временами взбрыкивал, оглашая
лесные аркады диковинным криком. В лесу любили его. Когда он ложился отдохнуть - земля
была черна и радушна, цветы и травы дарили ему ароматы, а большие деревья укрывали его
тенью ветвей.
     Как раз тогда Орфей, певец, удрученный людским убожеством, задумал укрыться в лесах.
Он верил, что согласные звуки и живая страсть всколыхнут лес, едва он коснется струн, что
деревья и скалы, услыхав его песнь, проникнутся ею. Ведь улыбка озаряла лицо Аполлона, едва
Орфей касался лиры. Его песней наслаждалась Деметра, и пальмы благоухали сильнее, и
прорастали зерна, а львы встряхивали гривами. Однажды гвоздика алой бабочкой слетела со
стебля, а в другой раз очарованная звезда спустилась на землю и осталась на земле - лилией.
     Так где и петь ему, если не здесь, в царстве сатира, которого он очарует пением, где же,
если не здесь, в лесу, где все веселится и пляшет, пленяет красотой и манит любовью, где
вакханки и нимфы вечно девственны и вечно дарят ласки, где же, если не здесь, где вьются
виноградные лозы, и звенят цитры, и хмельной козлоногий царь, подобный Силену, пляшет
перед фавнами?
    
* * *
    
     С лирой в руке, в лавровом венке, гордо подняв голову, озаренную сиянием, предстал поэт
перед мохнатым дикарем-сатиром и запел, прося гостеприимства. Он пел о Зевсе-громовержце,
об Эроте и Афродите, о доблестных кентаврах и безумных вакханках. Он воспел чашу Диониса,
тирс , пронзающий нежный ветер, и Пана, властителя гор, повелителя лесов, бога-сатира и
тоже песнопевца. Он пел о небе и о земле, великой матери. Трепет эоловой арфы, шелест
листвы, гул морской раковины, чистый звук лесной свирели - все было в этой песне. Он пел о
поэзии - небесном даре, усладе богов. Он воспевал шелка снегов, золотое литье кубков,
птичий гомон, сияние небесных светил.
     И едва зазвучала песня, свет засиял ярче, вековые деревья расправили ветви и даже роза
рассыпала лепестки, а ирис склонил голову, словно в забытьи. Ведь когда Орфей пел, камни
начинали рыдать, львы взрыкивали в лад его песне и бешеные вакханки смолкали, зачарованно
внемля ему. А юная наяда, еще непорочная, еще не оскверненная ни единым взором сатира,
робко приблизилась к певцу и промолвила: "Я люблю тебя! " Филомела, подобно
анакреонтовой голубке, слетела к нему на лиру. Все голоса смолкли - лишь эхо вторило
песне Орфея. Природа внимала гимну. И даже сама Венера, прервав прогулку, вопросила
дивным своим голосом: "Уж не Аполлон ли это? "
     И только глухой сатир оставался чужд магии всеобщего лада - он ничего не слышал.
     Закончив, поэт обратился к нему:
     - Вам понравилась песня? Если понравилась, я останусь здесь, у вас в лесу.
     Сатир недоуменно воззрился на советников: это они должны были решить. Взгляд
требовал ответа.
    
* * *
    
     - Повелитель, - сказал жаворонок, силясь говорить как можно громче, - пусть певец
останется с нами, ведь дар его могуч и прекрасен, песнь его возвеличила и озарила леса. Поверь
мне, повелитель, я знаю, что говорю, - он одарил нас гармонией. Когда нагая встает заря и
земля пробуждается ото сна, я взмываю в небеса и с высоты рассыпаю незримые мои жемчуга
- трели, и песня разливается в утренней сини, и дали ликуют. Поверь мне, Орфей -
избранник богов, он пел так чудно! Весь лес заворожил он песней. Орлы слетелись парить над
нашими головами, всколыхнулись кадила цветущих ветвей, пчелы покинули соты, чтобы
послушать песню. А я, о повелитель, будь я на твоем месте, я отдал бы ему и тирс, и венок из
виноградных лоз! Есть власть и власть: синица в руках и журавль в небе. И песня Орфея, может
быть, сильнее Гераклова кулака. Бог-силач одним ударом разнес бы в куски высочайшую гору
- Орфей приручил бы ее песней... и ее, и Немейского льва, и Эримантского вепря. Одни
рождаются растить в полях злаки, другие - ковать железо, третьи - сражаться в битвах; иные
- учить, славить, петь. Виночерпий подаст тебе чашу, услаждая твой вкус; я запою гимн - и
возрадуется твоя душа.
    
* * *
    
     Орфей сопровождал пение жаворонка игрой на лире - из леса, завладевая миром, лилась
чарующая мелодия. А сатир уже терял терпение. Кто этот странный человек? Почему, едва он
явился, стих безумный сладострастный танец? И почему молчат советники?
     Да, жаворонок пел, но ведь сатир не слышал! И взгляд его обратился к ослу.
     Что же осел? Перед всем лесом, огромным, звенящим, под священным лазурным сводом
осел молча, весомо, словно мудрец, разрешивший задачу, мотнул головой.
     И сатир нахмурил брови, топнул копытцем и, понятия не имея что и как, возопил,
вскидывая руку: "Воооон! "
     Эхо донесло его вопль до Олимпа (благо - рядом), и боги, приняв случившееся за шутку,
захохотали, да так, что впоследствии хохот их был поименован гомерическим.
     В печали покинул Орфей владения глухого сатира и собрался было удавиться на первом
попавшемся лавровом суку.
     Но не удавился, а женился на Эвридике.
    
    Филомела - здесь: соловей. (Филомела, дочь афинского царя Пандиона, согласно греческой мифологии, была
превращена в соловья.)
 
    Гейнсиус Даниэль (1580 - 1660) - голландский гуманист, автор сатирической "Похвалы ослу".
 
    Пассера Жан (1534-1602) - французский поэт-сатирик.
 
    Бюффон Жорж (1707 - 1788) - французский естествоиспытатель.
 
    Гюго - Виктор Гюго упомянут здесь как автор дидактико-сатирической поэмы "Осел".
 
    Посада Пабло (1825-1880) - колумбийский писатель.
 
    Вальдерама Адольфо (1834 - 1902) - чилийский писатель, друг Рубена Дарио.
 
    Деметра - в греческой мифологии богиня плодородия и земледелия.
 
    Тирс - жезл Диониса, увитый плющом и виноградными листьями.
 
    ... подобно анакреонтовой голубке... - Анакреонт (570 - 478 до Р. X.) - древнегреческий поэт. О голубке
- см. его девятую оду.

 
      
      
      
      


Рубен Дарио
Покрывало королевы Мэб
    
* * *
    
     Однажды колесница королевы Мэб , выточенная из цельной жемчужины, влекомая по
солнечному лучу четверкой жуков с агатовыми крыльями и золотым панцирем, скользнула в
окошко мансарды. Там четверо тощих бородачей с отчаянием во взоре и вызовом в голосе
проклинали судьбу.
     К тому времени феи уже роздали свои дары смертным. Одним достались волшебные
палочки: коснешься сейфа - и он уже полон; другим - чудесные колосья, чтобы лущить из
них бриллианты; третьим - волшебные стекла, сквозь которые видны в недрах матери-земли
золото и самоцветы, иных феи одарили густой шевелюрой, иных - голиафовой силой, кому
достался молот - плющить раскаленное железо, кому - резвые ноги и крепкие пятки для
бешеной скачки, когда вьются конские гривы и Бетер сечет лицо.
     Эти четверо проклинали судьбу. Одному на роду была написана глина, другому -
палитра, третьему - мелодия, четвертому - лазурь .
     Королева Мэб прислушалась. Заговорил первый: - Что за мука - единоборство замысла
и мрамора! Передо мной глыба, а при мне лишь резец. У тебя есть гармония, у тебя - свет, у
тебя - вдохновение, а у меня лишь мечта - божественная, дивная Венера, сияющая снежной
наготой под лазурным куполом. Косной материи я жажду дать форму, пластичность, линию -
пусть потечет по жилам статуи прозрачная кровь богов. Я храню дух Эллады и люблю ее плоть
- бегущую нимфу и фавна, простершего руки. О Фидий ! Властелин и полубог вечно
прекрасного мира, под взглядом твоим красота сбрасывает роскошный хитон, являя
белоснежное совершенство формы.
     Ты ранишь мрамор, укрощая его, но перестук твоего молотка ритмичен, как стих; цикада,
любимица солнца, скрытая молодыми виноградными лозами, славит тебя. Златокудрый бог,
светоносный Аполлон, державно-величавая Минерва - они твои. Подобно магу, ты
превращаешь камень в образ, слоновий бивень - в пиршественную чашу! Как нестерпимо
ощущать свое ничтожество у подножия твоего величия! Где оно, достославное твое время?
Больно жалят взгляды современников... Прекрасен идеал, открывшийся мне, но жалки мои
силы. Беру резец - и чувствую отчаяние.
     Заговорил другой:
     - Сегодня же выброшу кисти. К чему радуга, к чему вся эта многоцветная палитра
расцветшего поля, если в итоге картину не выставят в салоне? Чего я достигну? Я искушен во
всех живописных школах, во всех манерах и направлениях. Я писал обнаженное тело Дианы и
лик Мадонны. Поля и леса дарили мне свои цвета и оттенки; как влюбленный, я ловил каждое
движение светотени, как любовник, ласкал ее отсветы. Я молился обнаженной натуре во всем
ее великолепии - ее чистейшей белизне и легким теням. Нимбы святых и крылья херувимов
трепетали под моей кистью. Но тяжким было пробуждение. Завтрашний день! Продать за
гроши Клеопатру, чтобы купить кусок хлеба? А ведь я мог бы в горячке вдохновения начать
великую картину, которую ношу в себе!
     Заговорил третий:
     - Давно прикована моя душа к миражу симфоний, и я боюсь очнуться. Мне внятна
всякая гармония - от лиры Терпандра  до мощного взлета оркестровой фантазии Вагнера. В
мои пророческие минуты мне брезжил идеал. Как древний философ, я слышал музыку сфер.
Все шорохи созвучны, все отзвуки сливаются в аккорды. Весь мир способны вместить мои
хроматические гаммы.
     Трепетание луча рождает гимн, шелест леса будит в моей душе свой отклик, свою
мелодию. И грохот бури, и птичье пение - все сливает воедино бесконечная каденция. А
оглянешься вокруг - ни души, и только глумится толпа да маячит впереди решетка желтого
дома.
     Заговорил последний:
     - Все мы испили ионической влаги. Но, как и прежде, недосягаем идеал, недосягаема
лазурь. А нам суждено вечно стремиться к вечному свету! Есть у меня стихи, как мед, и есть,
как золото, и есть, как раскаленное железо. Я амфора с небесным бальзамом - любовью.
Голубке, звезде, ветке и ирису - всем открыто мое сердце и жилище. Взмахнув орлиными
крыльями, я взмываю ввысь и усмиряю бури. Сближаются губы - и встречаются рифмы,
звучит поцелуй - и рождается стих, и кто увидел мою душу - знает мою музу. Люблю эпос,
люблю его доблестное дыхание, колышащее стяги над войском и плюмажи. Люблю
лирическую песнь - дар божеству или любимой. Люблю эклоги, где дышат вербена и тмин, и
божественный вол, увитый гирляндами роз. Бессмертно было бы произведение, которое я мог
бы создать, но меня гнетет нищета и мучит голод.
    
* * *
    
     И королева Мэб, приподнявшись в колеснице, выточенной из цельной жемчужины,
взмахнула покрывалом, едва ощутимым, словно сотканным из дыхания снов - сладких снов, и
жизнь сквозь него виделась в розовом свете. Всех четверых - тощих, отчаявшихся и дерзких
- укрыла она покрывалом. И печаль покинула их, ибо в груди поселилась надежда, а в голове
- веселое солнце и лукавый бесенок гордыни, который тешит бедных художников в минуту
отчаяния.
     И с тех пор в мансардах блаженных неудачников царят лазурные сны, и день грядущий
мнится лучезарным, и смех гонит печали, и кружится шальная фарандола  перед белым
Аполлоном, пестрым холстом, ветхой скрипкой и выцветшей рукописью.
    
    Королева Мэб - в английской мифологии фея сновидений.
 
    Лазурь - одно из главных, знаковых слов в поэзии латиноамериканских модернистов. "Лазурь" - так
называлась книга Дарио, вышедшая в 1888 году.
 
    Фидий (500 - 431 до Р. X.) - древнегреческий скульптор.
 
    Терпандр (VII в. до Р. X.) - древнегреческий композитор и поэт.
 
    Фарандола - старинный провансальский танец.
 
      
      
      
      


Рубен Дарио
Рождение капусты
    
* * *
    
     Это произошло в садах земных наслаждений - задолго до искушения, которого не
выдержала Ева. Лучезарным утром Господь создал цветы. И вот прекраснейшей из
новосотворенных роз - как раз тогда ее губы, алеющие чистотой, впервые потянулись к
солнечной ласке - явился злой дух.
     - Ты прекрасна.
     - Да! - ответила роза.
     - Прекраснейшая и счастливейшая, - продолжал дьявол. - Какое изящество, цвет,
аромат! Только...
     - Что - только?
     - Никакой пользы! Посмотри сюда - ветви дерева унизаны желудями. Не стану
спорить, густая крона дубов прекрасна, но этого мало. Не только приют предоставляют сотням
живых существ эти деревья, но и пищу. Да, роза, красота - это еще не все...
     И роза испытала искушение - а женщине еще предстояло его испытать - и возжелала
пользы, да так сильно, что даже побледнела.
     На другой день вышел Господь в сад.
     - Отец, - обратилась к нему королева цветов, трепещущая и прекрасная, - я хочу
приносить пользу!
     - Приноси, дитя мое, - ответил Господь и улыбнулся.
     Так мир обрел капусту.
    
      
      
      
      


Рубен Дарио
Таинственная смерть брата Педро
    
* * *
    
     Не так давно, будучи в одном из испанских городишек, мне случилось посетить
монастырь. Приветливый священник, мой провожатый, показал мне все местные
достопримечательности, а после повел на кладбище, где у могильной плиты, на которой было
начертано: "Hie jacet frater Petrus" , произнес:
     - Дьявол искушал его и погубил!
     - Так уж и дьявол! Куда ему искушать на старости лет! - пошутил я и услыхал в ответ:
     - Ошибаетесь! Именно дьявол, и новейшего образца - Демон Знания.
     И священнослужитель рассказал мне историю брата Педро.
    
* * *
    
     Злой дух, разжигавший жажду знания, терзал брата Педро. Худой - кожа да кости,
измученный, бледный, он проводил дни и ночи в молитвах и ученых изысканиях (полагая, что
таковые могут принести пользу монастырю, ему дозволили даже оборудовать лабораторию).
Еще в ранней юности брат Педро занялся оккультными науками. Когда в разговоре ему
случалось помянуть имена Парацельса  или Альберта Великого , глаза его загорались
восторгом, а монах Шварц  - тот самый, что смешал нам на горе серу с селитрой, - внушал
ему величайшее восхищение.
     Жажда знания подвигла брата Педро на изучение астрологии и хиромантии и отвратила
душу его от мудрости, запечатленной в Священном Писанин. Любопытство, погубившее
прародителей наших, завладело и его душой. Все чаще, захваченный очередными
экспериментами, он забывал о молитве. В его распоряжении была монастырская библиотека -
вся, без изъятия, ибо ему дозволялось читать любые книги, и в том числе те, авторы которых
глубоко заблуждались, - так что в конце концов брат Педро вознамерился и сам заняться
колдовством и начал с белой магии. К самому краю пропасти увлекла его жажда знания! И брат
Педро позабыл, что знание - орудие Змия - крепит силу сатанинскую и отвращает от веры
истинной, тверд в которой лишь тот, кому ведомо: "Initium sapientiae est timor Domini" .
    
* * *
    
     Благо неведения - священный дар. Но брат Педро не удостоился дара сего, о коем писал
Гюисманс , не воссиял над ним нимб, озарявший некогда великих мистиков!
     Богословы растолковали нам, что душа любящая угоднее Господу, чем душа, взыскующая
знания. И оттого их, птиц Господних в сини небесной и сиянии звездном, их, осененных даром
любви и милосердия, нищих духом, чистых сердцем, как голуби, и непорочных, как ирисы,
запечатлел в своих "Витражах" Эрнест Гелло. И не случайно Жорис Карл, брат, взысканный
всеми добродетелями и, помнится, удостоенный - несмотря на пагубную склонность к
сочинительству - священнического сана, повествуя об обращении Дюрталя , упомянул о
райском сиянии, озарившем непосвященного - свинопаса, услыхавшего хоры ангельские. Но
не ведал того брат Педро, а ведь верил он, как верят лишь искренне верующие!
     Жажда знания терзала его и влекла к тайне, да с такой силой, что брат Педро и думать
забыл о том, сколь греховно его неодолимое стремление постичь непостижимое, разгадать
тайну мироздания. Сам дьявол искушал его. И брат Педро погубил свою душу.
    
* * *
    
     Случилось это несколько лет тому назад. Попалась как-то брату Педро газета, в которой
рассказывалось об открытии Рентгена - о лучах, просвечивающих тела и предметы, о
пластинках, трубках, излучении и прочем. Там же был помещен снимок руки, сделанный в
рентгеновских лучах, на котором явственно проступали все суставы и косточки, а рядом -
другие снимки, являвшие взору недра непрозрачных предметов.
     С тех пор брат Педро потерял сон и покой: его вера и жажда знания слились в едином
кощунственном порыве... О, если б он мог добыть тот прибор, если б мог осуществить свой
тайный замысел - поставить теологический и в то же время естествоиспытательский опыт! О,
если б только добыть прибор!..
     Не раз в часы общих молитв и бдений братья замечали горящий взор брата Педро,
устремленный в пространство, не раз их поражала его отрешенность - печать древнейшего из
грехов, извечного Адамова греха, погубившего у подножия древа прародителя рода
человеческого. День и ночь думал брат Педро об одном, но так и не мог измыслить, как
завладеть аппаратом. Все отдал бы он, бедный монах, ученый по зову сердца, только бы
увидеть у себя в келье, в убогой своей лаборатории, этот наиновейший прибор и поставить
ВОЖДЕЛЕННЫЙ ОПЫТ, который положит начало новой эпохе и станет вехой в истории
науки и человечества!.. Что в сравнении с ним эксперимент Фомы Неверующего... Если люди
уже запечатлевают на снимке невидимое глазу, значит, скоро они научатся запечатлевать и
душу, а тогда... почему бы не попытаться заснять - с Божьей помощью - чудеса, видения и,
наконец, Богоявление?
     О, если бы у кого-нибудь там, где являлась Бернардетте  Богоматерь Лурдская, оказался
фотоаппарат! Если б прибор зафиксировал на пленке явление Святой Девы!.. Сколько
неверующих обратилось бы к Господу, как торжествовала бы Церковь!
     Такие мысли роились в голове бедного брата Педро, готового пасть жертвой Князя Тьмы.
    
* * *
    
     И случилось так, что однажды, в тот самый час, когда надлежало молиться, а молитва не
шла на ум, дверь в келью брата Педро отворилась и перед ним предстал монах со свертком,
упрятанным в складки плаща.
     - Брат мой, - сказал он, - слышал я, что тебе необходим чудесный наиновейший
прибор. Вот он, бери.
     И посетитель исчез, оставив сверток потрясенному брату Педро, который и не заметил,
как из-под облачения, когда гость переступал порог, выглянуло козлиное копытце.
     Немедля брат Педро принялся за опыты, от которых уже не мог оторваться. Сказавшись
больным, он не ходил к мессе, забывал о молитве. Отец-настоятель отчитал его, но это не
помогло. Скоро весь монастырь стал тревожиться о здоровье брата Педро, как о телесном, так и
о душевном, ибо с каждым днем он становился все отрешеннее и завороженнее.
     Одна мысль владела им безраздельно. Он испробовал аппарат на себе, просвечивал яблоки
и вообще все, что попадалось под руку, клал в книгу ключ - и обнаруживал на снимке
изображение ключа. И наконец в один прекрасный день, точнее - ночь...
     Так вот, той ночью он НАКОНЕЦ решился осуществить свой ЗАМЫСЕЛ. Тайком,
крадучись он пробрался в церковь, зашел в алтарь, устремился к дарохранительнице, открыл ее,
схватил ломтик Тела Господня и кинулся к себе в келью.
     На другой день отец-настоятель проводил в келью брата Педро самого архиепископа.
     - Ваше преосвященство! Сегодня утром обнаружилось, что брат Педро скончался. В
последнее время он несколько повредился в уме; должно быть, ученые занятия сказались.
Хотите взглянуть?
     И архиепископ поднял с пола фотопластинку, на которой был запечатлен распятый на
кресте.
    
    "Здесь лежит брат Педро" (лат.)
 
    Парацельс (наст, имя - Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм; 1493 - 1541) - немецкий философ, врач,
алхимик.
 
    Альберт Великий (Альберт фон Больштедт; 1193 - 1280) - немецкий философ, теолог.
 
    Шварц Бертолъд (1310 - 1384) - немецкий монах-бенедиктинец, изобретатель пороха.
 
    "Начало премудрости - страх Божий" (лат.).
 
    Гюисманс Жорис Карл (1848 - 1907) - французский писатель.
 
    Дюрталъ - герой ряда романов Гюисманса.
 
    Бернардетта - святая Бернардетта Субиру (1844 - 1879). В 1858 году ей, четырнадцатилетней пастушке из
города Лурда (юго-запад Франции), неподалеку от местного целебного источника было явление Богородицы.







= PPS № 777 =







==================================================

Время (дело известное) летит иногда птицей, иногда ползет червяком; но человеку бывает
особенно хорошо тогда, когда он даже не замечает — скоро ли, тихо ли оно проходит.

Тургенев -i- Отцы и дети -i- Глава 17

==================================================

*…Esta es la verdad, y yo la digo, porque Dios mesmo
me fuerza a que yo la diga, tan poco ensenado a hacerlo
(3126-29). El magico prodigioso, Jornada III

Pedro Calderon de la Barca (17 de enero de 1600 – 25 de mayo de 1681)

*…Бог заставляет говорить правду даже дьявола

Педро Кальдерон де ла Барка – читайте великих авторов

==================================================

В 1826 году в солнечной Флоренции родился замечательный итальянский сказочник Карло Коллоди.
Умер он тоже 26 октября 1890 года. Наиболее известное произведение Коллоди — повесть
«Приключения Пиноккио: история деревянной куклы» (итал. «Le avventure di Pinocchio:
storia di un burattino») - начало публикации - 1881. Сказка «Приключения Пиноккио» –
одна из самых смешных и трогательных книг мировой литературы. Ещё одна
интересная подробность: «Пиноккио» на тосканском диалекте означает
«орешек». По мотивам именно этой сказки Алексей Толстой
написал «Золотой ключик или приключения Буратино»

http://www.stihi.ru/2002/04/26-762

http://www.stihi.ru/2014/05/31/2682
http://www.stihi.ru/2014/05/31/2681
http://www.stihi.ru/2014/05/31/2680

Главный почтамт (ул. Мясницкая 26) ---- очень интересное здание, построенное в "русско-византийском" стиле.
Композиционные стереотипы "византийского" стиля, характерные для церковных зданий, наложили на образ
Главпочтамта особый отпечаток. Центральная часть этого сооружения объемно и силуэтно имитирует
древний храм, что выглядит странно, учитывая его светское назначение. Центром композиции
ризалита является гигантское полуциркульное окно с часами, декорированное орнаментированным
архивольтом. Под ним небольшая трехарочная галерея-лоджия главного входа, своды которой поддерживают
колонны из красного гранита с крупными металлическими капителями, также напоминающими византийские образцы,
а внутри здания сохранился большой операционный зал, металлический купол которого выполнен по проекту В.Г. Шухова.

И.Л. Бусева-Давыдова, М.В. Нащокина. «Архитектурные прогулки по Москве»

==================================================

Михаил ЗОЩЕНКО. Интересный рассказ

Когда началась война, Коля Соколов умел считать до десяти. Конечно, это мало считать до десяти, но бывают дети, которые и до десяти считать не умеют.
Например, я знал одну маленькую девочку Лялю, которая считала только до пяти. И то, как она считала? Она говорила: «Раз, два, четыре, пять». И «три» пропускала. Разве это счет! Это же прямо смехотворно.
Нет, навряд ли такая девочка будет в дальнейшем научным работником или профессором математики. Скорей всего, она будет домашней работницей или младшим дворником с метлой. Раз она настолько неспособна к цифрам.
А наш Коля, я говорю, умел считать до десяти. И благодаря этому он отсчитал десять шагов от дверей своего дома. И, отсчитав эти шаги, он стал рыть яму. Лопатой.
Вот он вырыл яму. И положил в эту яму деревянный ящик, в котором находились разные его вещи — коньки, топорик, маленькая ручная пила, складной карманный ножик, фарфоровый зайчик и другие мелкие предметы.
Положил он этот ящик в яму. Засыпал землей. Затоптал ногами. И вдобавок сверху набросал желтого песочку, чтоб незаметно было, что там яма и в яме что-то лежит.
Сейчас я объясню вам, зачем Коля зарыл в землю свои вещи, такие нужные для него.
Он с мамой и с бабушкой уезжал в город Казань. Потому что фашисты наступали тогда. И подошли очень близко к их деревне. И все жители поспешно стали уезжать.
И, значит, Коля с мамой и с бабушкой тоже решили уехать.
А все вещи, конечно, с собой не захватишь. И по этой причине некоторые вещи мама положила в сундук и зарыла в землю, чтоб они не достались фашистам.
От дверей дома мама отсчитала тридцать шагов. И там зарыла сундук.
Она отсчитала тридцать шагов для того, чтоб знать то место, где зарыто. Не разрывать же весь двор, чтоб потом искать этот сундук. Стоит только отсчитать тридцать шагов по направлению к огороду, и сундук сразу будет найден, когда фашистов выгонят из деревни.
И вот мама зарыла сундук в тридцати шагах от дверей. А Коля, который умел считать до десяти, отсчитал десять шагов. И там зарыл свой ящик.
И в тот же день мама, бабушка и Коля уехали в город Казань. И в этом городе они прожили почти что четыре года. И там Коля подрос, стал ходить в школу. И считать научился до ста и больше.
И вот наконец стало известно, что фашистов выгнали из той деревни, где в свое время проживал Коля. И не только из той деревни, а вообще их выгнали с нашей земли. И тогда Коля с мамой и с бабушкой вернулись в свои родные места.
Ах, они с волнением подъезжали к своей деревне. Думали: «Цел ли наш дом? Не сожгли ли его фашисты? И целы ли вещи, зарытые в земле? Или, может быть, фашисты вырыли эти вещи и взяли их себе? Ах, это будет очень жаль, если они взяли себе коньки, пилу и топорик».
Но вот, наконец, Коля дома. Дом цел, но, конечно, немножко разрушен. И все вещи, которые оставались в доме, исчезли. Фашисты украли их. Но мама сказала: «Это ничего. У нас сохранилось еще много вещей, зарытых в землю».
И с этими словами мама отсчитала тридцать шагов и стала копать лопатой. И вскоре убедилась, что сундук там. И тогда Коля сказал маме:
— Вот что значит арифметика. Если б мы зарыли сундук просто так, не отсчитали бы тридцать шагов, вот теперь и не знали бы, где копать.
Наконец мама открыла сундук. И там все было цело и исправно. И вещи даже не подмокли, потому что поверх сундука была положена клеенка. И мама с бабушкой были так довольны, что сохранились эти вещи, что даже запели песню: «Светит месяц, светит ясный».
И тогда Коля в свою очередь взял лопату, отсчитал десять шагов и сказал соседским ребятам, которые собрались вокруг него:
— Если б я зарыл свои вещи просто так, где попало, не отсчитал бы десять шагов, вот я бы теперь и не знал, где они лежат. Но счет приносит людям огромную пользу. Благодаря арифметике я теперь знаю, где мне надо копать.
И с этими словами Коля стал копать. Копает, копает, но найти своего ящика не может. Уже глубокую яму вырыл. Нет ящика. И немножко влево стал копать. И немножко вправо. Нигде нет.
Уже ребята стали смеяться над Николаем.
— Что-то, говорят, не помогла тебе твоя арифметика. Может быть, фашисты вырыли твои вещи и взяли их себе?
Коля говорит:
— Нет, если наш огромный сундук найти не могли, то навряд ли они нашли мои вещи. Тут что-то не так.
Коля бросил лопату. Сел на ступеньки крыльца. И сидит скучный, грустный. Думает. Потирает лоб рукой. И вдруг, засмеявшись, говорит:
— Стоп, ребята! Я знаю, где лежат мои вещи.
И с этими словами Коля отсчитал только пять шагов и сказал:
— Вот где они лежат.
И, взяв лопату, стал копать. И действительно вскоре из земли показался ящик. И тогда все собравшиеся сказали:
— Странно. Ты зарыл свой ящик в десяти шагах от двери, а теперь он оказался в пяти шагах. Неужели же твой ящик во время войны сам подвинулся поближе к твоему дому?
— Нет, — сказал Коля, — ящики сами двигаться не могут. Тут вот что произошло. Когда я зарыл свой ящик, я был совершенно маленький малыш. Мне было всего пять лет. И у меня были тогда маленькие и даже крошечные шаги. А теперь мне девять лет, десятый год. И вон какие у меня огромные шаги. И вот почему я вместо десяти шагов отсчитал только пять. Арифметика приносит пользу тем людям, которые умеют понимать, что происходит в жизни. А происходит то, что время движется вперед. Люди растут. Их шаги меняются. И ничто в жизни не остается без перемены.
Тут Коля открыл свой ящик. Все оказалось на месте. И даже железные вещи не заржавели, потому что Коля обмазал их салом. А такие вещи не имеют права давать ржавчину.
Вскоре приехал Колин папа. Он был сержант, награжденный медалью за храбрость. И Коля ему все рассказал. И папаша похвалил Николая за его ум и смекалку.
И все были очень довольны и счастливы. Пели, веселились и даже танцевали танцы.

© Copyright: 1/2 Домика // № 113052100462 // д. 10 // 4 подъезд // кв. 62 // 7 этаж )))))))

Бабка пишет внуку на зону:
— Милый внучек, приезжай хоть на неделю, старая я стала, а картошку копать некому.
Он ей отвечает:
— Бабка, просился — бесполезно! Пусть соседи помогут. Только копайте аккуратно, я на огороде автомат зарыл.
Бабка снова пишет:
— Милый внучек, приехали какие-то люди из города, выкопали всю картошку, а твой автомат не нашли.
Он ей отвечает:
— Бабка, чем мог — тем помог.

:-))))))) :-))))))) :-)))))))