Легенда. Единорог и Дева

С небес на землю в колеснице синей
Спустился сумрак в розовом плаще
И разбросал блестящий белый иней
Росы, запутавшейся в вязаном плюще,

Окутал бархатом верхушки сонной ивы,
Охапки предночной кофейной мглы
Небрежно раскидал. Неторопливо
На небе вспыхнули огни его свечи,

И воск горящий плавился и таял,
Рисуя лунный лик на полотне…
В прозрачной тоге, босиком, с кувшином алым
Спускалась Дева юная к реке.

И рыжий шелк волос сияньем медным
Купался в свете, льющем с высоты.
И в хрупком стане, и в молочной коже бледной
Звучал легато гимн девичьей красоты.

Склонилась Дева, в воду погружая
Кувшин и терпеливо стала ждать,
Когда теченье тихое, ласкаясь,
Ей соизволит часть себя отдать…

Вдруг тишина разбилась на осколки:
На берегу в кустах среди ракит
Раздался свист задетой ветки тонкий,
Разнесся дробный перезвон копыт.

И на поляну, словно из преданья
Забытого сто тысяч лет назад,
Выходит зверь, нарушив созерцанье
Прекрасной Девы и волнуя взгляд

Точёной формой ног, их равновесьем,
Слоновой кости белизной крутых боков
И мягким блеском, капающим с шерсти,
И глаз сияньем цвета васильков,

Хвоста небрежным и танцующим движеньем,
Витиеватым рогом со звездой,
В себя вобравшим мудрость поколений,
В себе таящим счастье и покой…

Зверь настороженно застыл: в сиянье лунном
Он в Деве образ чистоты нашёл.
И, перебором тихим, тонкострунным,
Единорог к ней плавно подошёл.

Давно кувшин, заполненный, тяжёлый,
Лежит на дне реки под слоем вод,
А Дева юная глядит заворожено,
Как зверь навстречу ей через реку идёт.

Взрезая гладь воды, взметая искры
Брызг в переливах радужных огней,
Преодолев преграду эту быстро,
Единорог, не торопясь, подходит к ней.

Робко протянута изящная ладошка,
В лёгком касании уличена рука.
И дрожь рассыпалась, волнуя кровь немножко
И щекоча упрямые бока.

Дрожали ноздри, впитывая жадно
Девичьей неги пьяный аромат.
И было сразу жарко и прохладно,
И сердце билось рвано, невпопад.

И шелковые губы улыбались
В жемчужном блеске белизны зубов.
И две души без слов переплетались,
Взлетая выше перьев облаков…

И повелось: ночной порой манящей
Встречались на опушке у воды
Волшебный конь, хранитель лесной чащи,
И Дева юная, предвестница весны.

И пролетали в этих встречах дни за днями,
Не угасал сердечной дружбы пыл.
Им разнотравье было простынями,
Им одеялом бархат ночи был.

Но вот однажды вышел конь привычно
На водопой под сенью ивняка,
Но светлой Девы не дождался, как обычно.
И в сердце вдруг вползла змеёй тоска.

Бродил среди чащобы зверь, блуждая,
Но след подруги отыскать так и не смог,
И страх перед людьми одолевая,
Из леса вышел конь-единорог.

Он полем шёл по сизым косогорам
И у дороги на краю межи
Наткнулся он на ту, чей образ дорог,
Обласканной цветами в сладкой ржи.

Разорвано и смято было платье,
И алой струйкой лента на ногах,
Раскрыты руки, будто для объятья,
В глазах застывших – только боль и страх.

Цветок кровавый сердце оплетает,
И нож предательский в плену юной груди.
Глядит единорог и понимает,
Что смерти не прикажешь: «Уходи!»

И ветер закружил, разнёс над полем
Печальный крик израненной души,
Попавшей навсегда в любви неволю,
Он в этот миг себя опустошил.

Познало сердце девственное это
Желанье мести и ее слепую страсть.
И конь отринул мир тепла и света,
Чтобы в объятьях ненависти пасть.

Единорог от горя и отчаянья,
Блеск белой шерсти предал, разменял.
Без права на возможное раскаянье
Он траур по любимой выбирал.

Окрасив хвост и гриву алой кровью,
Он почернел от горя… С той поры
Людскому ненавистному сословью
Он приготовил мрачные дары.

Он стал жесток, коварен и опасен.
Он ядом пропитал свой тонкий рог…
Но даже в ярости единорог прекрасен.
Он просто безысходно одинок...