Из глубины

Мне не забыть мой первый цирк
В каком-то там пятидесятом:
Ещё тревожные ребята,
Ещё военные отцы.
И на углу Хворостина,
Среди подковочного звона
В конюшне кавдивизиона
Солому хрупает война.
И, как из глубины веков, —
на желтом батькином погоне
сверкает четкая подкова
И перекрестие клинков.

В дальнейшем мальчики страны
Лепили красных командиров:
И ярко-красные мундиры,
и ярко-красные штаны.
Но для мальчишек наших лет,
Ходивших запросто в конюшни,
Был самый лучший, самый нужный
Кавалерийский синий цвет.

И вот — рябой, слепящий цирк,
Где только что смешно, как надо,
Откувыркалась клоунада,
Откуролесил мотоцикл.
И вдруг оркестр пошел вразнос,
И вдруг тревожно и внезапно
Старинный запах, плотный запах
Пальнул по кругу — прямо в нос.

Да это — конница храпит!
И сквозь гривастые метели
В глаза опилки полетели
Из-под копыт, из-под копыт!

Айда арену разорять!
А посредине, в клубах пыли,
Плясал на огненной кобыле
Усатый конник в газырях.

А сверху — трубы наголо,
горя наградно, как медали,
Тугие песни заплетали
В дремучий спутанный галоп.

А рядом — сильный, молодой,
Высокий, необыкновенный,
Отец, совсем ещё военный,
Слегка постукивал ногой...