5. Бал у Сатаны

У ворот замка с учтивыми манерами
встретил нас дворецкий -
похож на жабу в ливрее с позументом  и жабо.
Через лорнет взглянул на Братца,
взмахнул рукою-лапкой куда идти.
Тут так бабахнуло - салют раскрасил небо.
Виконт спросил у Кролика: «К чему гостям такие почести?»

«У Сатаны сегодня намечена помолвка
с Земли для этого прибыла девушка-чертовка.
Со всех сторон мила. Зелёноокая,
осою талия, губы любы, грудь высокая,
как бархат кожа, румянец на щеках.
Конечно Чёрт готов носить Чертовку на руках.»

Тут Кролик-плут мигнул, лягнул Виконта лапой:
«Сегодня Бес вручит невесте в дар рубиновые серьги,
что мать его носила.»

«Откуда ты всё знаешь тихой сапой?
И за какую выгоду и деньги?
А может у тебя агент среди нечистой силы?»
«А вот и нет, я не плету здесь никаких тенет.
Не вижу надобность бросаться тенью на плетень.
Спускаюсь в Ад не в первый раз я сказочною тенью
и лени нет всё подвергать анализу, сомненью.»

Дворецкий с поклоном вручил им расписание:
- приём гостей на тронной лестнице,
- аперитив, аудиенция с интеллигенцией,
- парадный бал,
- обильный ужин,
- разъезд гостей.

Виконта просят в скромные апартаменты.
Под душ, одеть камзол и позументы.
Надеюсь довольно часа
на туалет Вам и слуге Коту.
Взглянул - Кролик был сейчас
улыбкою Чеширского Кота.
Сюртук, жилет и лосины
Просить пришлось плуту и образине.

Длинный коридор с анфиладой комнат.
На дубовом кресле сложенный комплект.
На столе скромный полевой букет
и упрощенный замка план-буклет.

Страх Виконта уходил как дым в трубу.
Не так уж и плох тот свет в гробу.
Взглянул в визитку Сатаны: -
Властитель Огненной Страны,
Господин Фред Великолепный,
Его Высочество Пекла Властелин.

На троне бога Одина,
обитым бронзой с патиной,
в серебряной короне с платиной
сидел с властным взглядом Господин.

За спиной пылало пекло.
Лёгкий взмах руки - в огонь летело тело.
Кочергой в камин в морщинах чёрт
С воем тыкал в пламень грешника.
Ужас, шум - гости в панике.
Фред Великолепный принимал зачёт.
Палец с перстнем вправо - призрак-
мажордом ведёт скелет и труп на завтрак.
Влево - с ним в очередь на встречу.
Да, нет... Адских мук зажжёт свечу?

Виконту выпал в кабинете разговор.
У Фреда был гортанный говор.
Казалось он смотрел и видел душу.
Поэт молчал и ждал свой приговор.
Бес вкратце пояснил,
что если я не трушу -
служить готов, что есть сил,
меня пошлют в глубины Ада
набраться ярких впечатлений.
Поэму всех времён и поколений
создать и чтобы все сказали: «Да!-
Нам интересно и мы хотим туда!
Сейчас уже парадный зал Дали
Картины Страшного Суда без устали
На свод наносит Микеланджело.
Титана, гения копировать безумно тяжело.
Невеста ведьма Аля жалеет откровенно,
что гений избежал огненной гиенны...

К свадьбе, Бес даст, ты вернёшься.
Провожатым будет Братец Кролик
Он знает здесь каждый закоулок.
Весельчак, уверен, что насмеёшься
с Кроликом до колик.»

«Да, выдавил я, он очень ловок.»

Тут Фред с острым холодом
взглянул в часы брегет.
Кивнул: «На бал уже невеста ждёт.
Тебе два дня для выхода в поход.»

Улыбку-эполет кота я снял с плеча.
И Кролик с упругой ловкостью мяча
вперёд запрыгал в зал приёмов и балов.
Я молчаливо шёл за ним без слов.

Там невесту представлял Фред.
Знак скорой свадьбы -
серьги - знак судьбы
И залог будущих побед.
В злых руках источник бед,
Марева бред.

Алмазы вместе со шкатулкой
украдены прабабкой Беса сивой сукой
во сне красавицы соперницы
укусом яблока, уколом спицы.

Расписана сусальным золотом
шкатулка древним гномом -
слугой прабабки Белоснежки.

Волшебность силы неизбежность,
хранимых в ней серёжек,
даёт уверенность возможности
вернуться туфлям к Белоснежке.

А я на Землю...
Которую люблю.
Ночами я не сплю.
По ней скучаю.

Серьги в ушках ведьмы Али
кровью, слёзками блистали
в угольках, в чёрных кудрях,
завитках Мойр, ловких прях.

Братцу Кролику приказ:
проследить тайник с алмазами:
в сейфе, в сундуке, в фамильной вазе?
А пока с невесты Фреда Вик не сводит глаз.

В центре зала ведьма-Аля, Фред-сатана
полонез танцуют первыми по сану.
Вслед согласно чину, положению
чопорно ведут за руку дам
кавалеры всех мастей и разложения.
Здесь старые карги и дочки и мадамы...

Вот старичок, морщинистый стручок,-
с провалом рта, делает па, скачок.
Рукой вальяжно держит пальцы визави
и шепчет: «Своё ты имя назови...»
И дышит страстно как в борделе.
В ответ беззубо шамкают: «Адель.»

Потом прыжками по вощённому паркету
согласно этикету
кружится на восемь пар кадриль
из модного в ту пору водевиля.

Жених с невестой в золотых коронах
сидят на королевских тронах.
Склонился к ручке Али Фред -
одел гранатовый браслет.

Слуга машет китайским веером.
Вампир с поклоном подаёт ром
рубинового цвета. Крепкого настоя
кровь. Чёрт с чертовкой выпивают стоя.

Взмах скипетром. Окончен бал.
Наконец, обеда час настал.
Всех зовут за стол.

Кости не бросать на пол.
Не сморкаться в скатерть.
Сразу пить бокал на треть.
Не плевать соседу в блюдо
и вести себя учтиво, обоюдно.
Ни чихать, ни чавкать.
Ложка рядом, чтоб не лакать.
Даму рядом не хватать, не лапать.
Помнить - ты не деревенский лапоть.
Порка ждёт таких и пытка Адом.
Всем напомнил мажордом.

Слова про Ад сковало многих в истуканы.
Бубнили только: «Мы не пьем из стакана.
Спасибо, благодарим - мы сыты.»
Хотя могли бы жрать сейчас из корыта...

Виконт на вертеле съел полпоросёнка.
Мурлыкал кот рядом, пел песенку.
Хрустел капустный лист.
На роже жир соплёй повис.
За столом, то куролесил Кролик,
То Кот жрал и пил до колик.

Виконт тремя бокалами вина
прогнал остатки сплина.
Напомнил Братцу и Коту,
едва сдержав икоту,
секретное задание - алмазные подвески.
Отвесил оплеухи по усам обоим веско.

Кот скатился с кресла Кроликом
с жирной мордой, без улыбки ликом.
Пискнул Вику, мол, «Яволь!
Я успел пожрать и выпить вдоволь.»

Тогда вперёд на поиски загадки.
Пусть Чёрт поиграет с вами впрядки.
Я спать. Устал как чёрт на похоронах.
Спаси нас Бог, Аллах...
В Аду вторые сутки на ногах.
Вино, обжорство.
И бесов торжество.
Вобщем пошли все нах.
Желанья нет быть на рогах.

Упал в постель, я как в могилу.
Открыл глаза, руками хрустнул через силу.
Костры и гарь. Глухое утро было.
С докладом Кот повесил рыло.

Нет! Я, я, я! Со мной не спорить!
Кролик начал быстро тараторить.
Ценности у Фреда за стенкою буфета
в нише с коробками конфет
скрыты в саркофаге сейфа.
Сторожит их змея эфа,
ядовитая почти как туфельки.
Хватит яда мелкой капельки,
чтоб умертвить любого вора:
грешников, чертей - всех без разбора.

Жуть, сколько здесь смертельных тварей.
Укус, болтайся чучелом на рее...
Ну, ладно, не будем устраивать фронду.
Пора представиться местному бомонду.

Пока есть время до обеда
готовим для похода ром, еду,
стило, чернила, писчую бумагу.
Без них в Аду ни шагу.
Ещё пищаль и шпагу,
чтоб разгонять ватагу
воров и бандюганов
и прочих хулиганов.

Дворецкий звякнул в колокол,
позвал гостей за шведский стол.
Фуршет накрыт попроще.
Кто спал ещё,
кто заказал себе из пищи
вчерашние холодные и кислые щи.
У многих голова трещала,
как будто бы в мозгу трещеткой шало
гремучая змея выбрасывала жало.

С серебряным подносом навесу
Виконт стоял меж двух поэтов носом к носу.
Нарциссов и Одарченко -
какая встреча, какой подарочек!
Автограф росчерком хоть пару строчек!
Хотелось слушать их аж до печёнок.
Их каждый стих я знал с пелёнок.

Узнали, что я принял их эстафету.
Нарциссов набросал стих на салфету:

«Пыльники, пауки и свещеглазники
Населяли старый чердак:
Третьесортная нечисть, грязненькая
И страшная не так.

Пробегали и прятались шорохи.
Проследи – зададут слуху дел!
В полинялых изломанных шторах
Жил скелет – и желтел, и худел.

И о мире тихий печальник,
Залезавший днем под кровать,
Жил вампир там, великий молчальник,
Признававший лишь слово 'сосать'.

Так, событиями не обильна,
Протекала чердачная жизнь.
Только раз режиссера страшного фильма
Удалось им насмерть загрызть.»


Узнали, что выпало мне завтра
начать писать поутру
про Ад поэму-мантру
в пути к его центру.

«Удачи, Вик! - Пожали руку.
В ответ развей нам скуку.
Накинь и нам своё,
чтоб мы сказали ё-моё!»

Я улыбнулся: «Не помню ни шиша!»
Потом нагнулся и обмылком карандаша:

«Пегас робко крылами раздвинул вуаль паланкина
Из капели дождя ядовитых струн никотина.

На носилках в корзине лежал череп пингвина...
Под копытом коня с испугом чавкнула глина.

Ночь, не видно ни зги. Ну и картина!
В руках мертвеца трубка, братина.

Из взрезанной вены бочки вина
Клоками свисает зелёная тина.

Смрад табака, пыльный скелет упыря, паутина
На груде костей - и чья здесь вина?

В углу сохла патина крови плотина,
Грустно дремал ржавый нож гильотины...»


Расстались лучшими друзьями
Ещё, конечно, встретимся мы.

Жаль, не удалось повидать Дали.
Прямо на лесах обедал он с женой Гали.

Я вернулся в номер
сполз по стенке и обмер:
пьяный Кролик с топотом
завершал все хлопоты.

В рюкзаки пихал шпроты
и зачем-то сбрую, шпоры.
«Это Бармаглоту -  на немой вопрос.
Сбруя, шпоры, хлыст -
бочку, штопор, сухой лист,
прочие фигуры высшего пилотажа
позволяют исполнять им без эпатажа.»

Фред зашел с инспекцией.
Выдал лекарства-специи.
Ворон Nevermore охранительно
будет тенью дополнительно.

Ладно, к выходу готовы...
Утром вдруг подковы
о брусчатку застучали.
Грач и конь Пегас в печали
Смерть везли с косою в чёрной шале.
Знала толк старуха в сбруе и шлее -
правила умело в замок по аллее.
Грач: «Разрыв аорты, хоть плачь,
от печали»: сказал над трупами врач...


14.03.2013

Фрагмент росписи Микеланджело Буанорроти Сиктинской капеллы.