Эпилог

В любом деле нужен герой,
живущий идеями страстно.
История без таковых
была бы убогой совсем,
и скромное наше перо
изнемогло бы напрасно
описывая на пустых
просторах бесплодный посев.

Взяв власть, наш герой укрепил
гражданское право в Ниппуре,
постановив, что закон
быть должен единым для всех;
зашел бюрократии в тыл,
изъяв у нее синекуры, -
кто прежде сидел высоко,
теперь под статьею висел.

Затем он совет учредил,
провел выборы депутатов;
народным избранникам дал
возможность законы творить;
коррупции вынес вердикт,
а ведомству счетной палаты
дал право посредством суда
за буквой закона следить.

Гражданским реформам подверг
он все города, - в Умме, в Ларсе,
в Исине такой поворот
сочли как веленье судьбы.
Все были в восторге от мер,
властями предпринятых: «Царствуй! -
кричал Нур-Ададу народ. -
Твои мы отныне рабы!»

Внимая хвалебным речам,
не мог не заметить властитель,
что суть проводимых реформ
не вяжется с рабской душой.
«Душа есть начало начал! –
он люду твердил. -  Отпустите
раба прогуляться на двор.
Мирская душа – не горшок!

Пусть ветер благих перемен
в ней смрад вековечный проветрит,
и пусть в закоулках пустых
появится свежий эфир.
Смахните поверхностный тлен -
откройте богатые недра!
Без промысла и красоты
дичает со временем мир.

Наш промысел ясен и прост:
построим великую башню,
и пусть будет величина
свершений подстать чудесам.
Дотянемся с башни до звезд! -
да будет последний этаж нам
подспорьем на все времена
для странствия по небесам».

Но был непреклонно упрям
народ в поклоненье кумирам,
законодательный вздор
считая одной из причуд.
Закон лишь по воле царя
для власти мог стать балансиром, -
суть всех демократий с тех пор
не изменилась ничуть.

В деяниях неутомим
был царь: проповедовал, строил,
растил благодатный сезам,
радел, чтобы каждый был сыт, -
но, дело имея с людьми,
лишился и сил, и здоровья;
вознесся душой к небесам,
а к власти пришел его сын.

Во все времена по следам
родителей следуют дети,
однако в грядущее путь
узреть никому не дано.
Шагнешь наобум не туда,
потомки притянут к ответу.
Потерянного не вернуть -
увы, так уж и заведено.

Неведомо наперед,
как имя твое отзовется.
В фанфарах прошедших побед
есть отзвуки будущих  смут.
А ну как снесут твой оплот
тобой же взращенные хлопцы, -
что скажут тогда о тебе,
коли детей проклянут?

Стезей добрых дел выходил
герой наш из мрака на волю.
Любая из горних вершин
была для него высока.
Теперь наверху Син-Иддин
был вместо отца на престоле.
Он делать добро не спешил,
отраду в гордыне снискав.

Отцом возведенный дворец
считал он вершиной и гордо
уселся на место отца,
лелея порочную страсть.
И вот к подданным, наконец,
свирепая львиная морда
просунулась вместо лица,
допрежь предержащего власть:

«Строительство башни есть чушь!
Что было вчера – устарело.
Пускай, подчиняясь судьбе,
идет за звездою звезда,
я следовать им не хочу.
В одной силе воли - все дело!
Пора нам спуститься с небес
и новый порядок создать.

Не может быть речи о том,
что все равноправны, - напротив,
неравенство между людьми
должны мы принять как закон.
А кто есть кто -  на крутом
пусть выяснится повороте.
Война все решает,  -  ведь мир
царит лишь среди дураков.

Но мы не дадим миру спать! -
вот главная наша задача.
Повсюду война и всегда -
вот лучший девиз всех времен!
Долг сильного – повелевать,
а если кто слабый  -  пусть плачет.
Умрем, может быть, но тогда
весь мир мы с собою возьмем!»

Военным реформам подверг
он все города, - в Умме, в Ларсе,
в Исине такой поворот
сочли как веленье судьбы.
Все были в восторге от мер,
властями предпринятых: «Царствуй! -
кричал Син-Иддину народ.
Твои мы отныне рабы!»…

В песках мертвой грудой камней
лежит Вавилонская башня.
Сокровища все за рубеж
ушли, остальное – в утиль.
Один археолог над ней
колдует, - ему ведь не страшно
с невоплощенных надежд
сдувать вековечную пыль.