бред номер 1

               
В голову пришли мысли, пока я сидел в Крутом,
что миропорядок вокруг не нарушен,
что вакуумная бомба рванула во мне самом,
до краёв наполнив и тело моё и душу вязкой затягивающей пустотой,
но то,
что вот сижу я тут, одинокий, больной и контуженый,
неожиданный выявляет симптом -
мне хорошо чувствовать себя никому не нужным.
Потому что
        и мне тогда не нужен никто.
Даже если побег мой (от всех!) кто-нибудь обнаружит,
никто не найдёт меня в этом проклятом Крутом,
и мне, к тому же
        не придётся делиться ни с кем сладостной пустотой.
А может я выздоравливаю, хоть и не был простужен,
        интоксикация и обмен веществ тоже здесь ни причём -
я любил Женщину, а это гораздо хуже.

Если прострелить левое плечо,
не насмерть, но так, чтобы к сердцу поближе -
когда болит, значит я Её увижу,
а не увижу, болит сильнее ещё
(где-то лопатки ниже, будто раздавленное силикатным кирпичом;
          Белый кирпич в кровавой луже -
                всё, приехали, дальше проезд запрещён).
Осталось перевязать сердце как можно туже,
чтоб меньше дёргалось и билось глуше,
никого не смущая своими конвульсиями,
          и, отдаваясь судорогами пульса,
                не смогло пустоту чтоб собою обрушить;
- Тише, заполошное.
          Ну же,
              ещё тише...
                ещё...
Каким бы ни было время неумелым врачом,
          даже ложным - врача нужно слушать,
чтоб побыстрей заросли переломы хрящом.
Тише, не дёргайся, ты бредишь -
          не повреждено твоё левое плечо.
И из Крутого ты скоро уедешь.

Слов слишком много - крикливых, красивых очень,
и это, наверно, не очень красиво.
Избыточность ассонансов, повторов и многоточий -
          как множество мелких, не цепких осколков от взрыва.
Я догадался - ведь это же второе лицо пустоты,
эффект побочный :
                тахикардия ритма, сбой мотива,
                самоуничтожающаяся рифма, лавинный распад частоты,
                неупорядоченные наплывы строчек, бегущих криво.
Вот и ладно -
          чего угодно, только не красоты!
- как оказалось, красота безнадёжно червива,
и мне её больше не надо.
(Я тоже когда-то прочёл Илиаду, но понял сейчас лишь, о чём сказка та)
- Красота не спасёт ни мир, ни меня, ни чертА!
          Однако, я лишнего взял на себя по горячке -
пускай миру - мир, а мне будет пусть - пустота;
ведь мне всё равно, я почти что глухой и незрячий.

          О, господи, откуда же прорва такая ненужнейших слов?!
          ими захламлен, замусорен я и мир весь.
          Пожалуй, лучше всего списать на болезнь;
- Скажите, сегодня, по-вашему, что за число?
  А месяц?
          - Сегодня не знаю, но завтра наверняка,
            неважно, через неделю, две, или три
            будет одинадцатое одинадцатого - кавычками по бокам,
            и я - маленькой остывшей точкой внутри.
За кавычками тоже точка.
Это я и Она. Но кто в кавычках, а кто вовне
                не знаю точно, и ночью
станет, возможно, понятнее мне.
 Верней
        вряд ли когда-нибудь станет ясней
        главное -
        почему я не с Ней, и прав ли я...
Здорово самому себе нести всякий бред!
И Лена не скажет мне, что надо бы покороче,
и Оля не скажет, что ничего в нём нового нет
        (Боже, какие у меня умные дочери!)
А в нём ничего нет, кроме меня, ну, это так, между прочим.
Вообщем,
      всё это, конечно, фигня.
              Вот только где-то внутри кровоточит.