Наука

Как булочные, оснащающие
Насущными пышками нас,
Есть в будущности
             ощущающейся
Уже наблюдающий глаз.

Кричащее в шабаш восшествие
В сношении с будущим есть,
Что мы ощутим по прошествии,
Щадя подуставшую честь.

А коли пришло ощущение
Чудовищ поверженных в нас,
То, что ли, грешно просвещение
В издержки зачислить сейчас?

Школярству присуще смущение
И слышится шепот к тому ж.
И зиждется в этом смещение
Умов и мятущихся душ.

И есть навлеченье отчаянья,
Что с вечностью сопряжено
В крещении, что опечалено
Ученьем, что так тяжело.

Столь существованье несчастливо,
Что юношеский раскардаш
В душе, что все чащи исшастала,
За миг передышки отдашь.

Отдашь его к чёртовой бабушке,
Забудешь о шабаше так,
Что больше об этих вещах в башке
Не вспомнишь, как раненый танк.

Сам выносишь смутную будущность
И предощущение бед,
Не веря грядущему чуду, что
Мальчишеству, в общем, во вред.

Но жизни вращенье устойчиво
И ввинчено в нас, как шуруп.
И зрелость не тем озабочена,
Чем юношеский перекрут.

И прошлое то, не умершее,
Разбитые полня челны,
Вчера – ядовитее шершеня,
Теперь – медоносней пчелы,

Чему мы тщедушно не верили,
Спеша на задворках зарыть,
Грядущему нашему двери и
Отворит под нашу же прыть.

Пред ним не топчась уважительно,
Мы ищем насущную связь.
А всё же не шибко решительно
И всё же по-детски страшась.

Не будет там каши намасленной
От сказочно-добрых людей.
И нам ни унизить напраслиной,
Ни вылизать завтрашний день.

Ещё мы наделаем глупостей,
Ещё надурачимся всласть,
Еще наломаем в углу костей
У жизни, что брошена в нас.

И кожами всеми, и тканями
Мы к этой поре приросли.
Но нас в состоянии каменном
Потоки уже понесли.

И нас в состоянии каменном
Затащат в страшащий чулан
И наше смешное раскаянье,
И горе с виной пополам.

2011